Синий жрец прошел по коридору около ста шагов и затем нажал на то, что Кентону казалось обычной стеной. Сдвинулась панель. Они стояли в другом коридоре, длинном, тускло освещенном. Кентону пришло в голову, что он идет вдоль внешней стены храма.
Их путь преградила массивная бронзовая дверь. Синий жрец, казалось, слегка коснулся ее. Однако она открылась и закрылась за ними.
Кентон стоял в келье площадью в несколько десятков квадратных футов. В одном конце ее была массивная дверь, через которую они вошли. В другом еще одна такая же дверь. Слева большая каменная плита, гладкая, бледная.
Синий жрец заговорил — если только он действительно говорил: голос, как и тогда, когда Кентон проснулся, доносился как бы с бесконечно большого удаления.
— Мозг женщины, которую ты любишь, спит, — произнес этот голос. — Она ходит во сне, движется среди сновидений, которые насылает ей другой мозг. Зло захватывает ее. Нельзя допустить, чтобы зло победило. Но это зависит от тебя, от твоей мудрости, твоей силы, твоей храбрости. Когда твоя мудрость подскажет тебе, что настало время, открой дальнюю дверь. Твой путь пролегает через нее. И помни: ее мозг спит. Ты должен разбудить его, прежде чем зло овладеет ею.
Что-то звякнуло на полу. У ног Кентона лежал клинообразный ключ. Подняв его, он увидел, что синий жрец стоит у дальней двери.
Теперь он казался облаком дыма, принесенного ветром. Затем это облако рассеялось и исчезло!
Кентон услышал гул множества голосов, приглушенный, смутный. Он прислушался. Голоса доносились не из коридора. Казалось, они проходят сквозь плиту бледного камня. Он прижал к ней ухо. Звуки теперь слышались отчетливее, но слова он по-прежнему не мог разобрать. Должно быть, камень здесь очень тонок, подумал он, если через него можно слышать. Справа он увидел небольшой рычажок. Нажал на него.
Туманный светлый диск в три фута шириной появился в камне. Он ослепительно сверкнул; казалось, в камне просверлили дыру. На месте диска теперь было круглое окно. В нем виднелись силуэты женщины и двух мужчин. Голоса их доносились теперь так ясно, будто они стояли рядом. Слышался также гул толпы. Кентон отпрянул, боясь, что его увидят. Поставил рычаг в прежнее положение. Диск померк. Голоса почти стихли. Он снова посмотрел на гладкий бледный камень.
Медленно он снова опустил рычаг, снова смотрел, как в сплошном камне появляется отверстие, увидел головы. Свободная рука его прижималась к стене рядом с диском; теперь он просунул ее прямо в диск. И коснулся холодного камня. То, что глазу казалось отверстием, оставалось на ощупь гладким камнем.
Он понял: это какое-то изображение колдунов, жрецов. Приспособление, позволяющее им подсматривать, подслушивать, стоя в келье. Какие-то знания особенностей света, еще неизвестные науке мира Кентона, какие-то вибрации, делающие камень прозрачным изнутри, но не снаружи. Камень пропускал не только свет, но и звук.
Держа руку на рычаге, Кентон смотрел на людей, стоявших рядом и не подозревавших о его присутствии.
Глава XX
Перед алтарем Бела
Туман поднялся. Грозовые тучи прижимались к вершине Храма Семи Зон. Перед Кентоном был обширный двор храма, вымощенный большими восьмиугольными плитами белого и черного мрамора. Двор окружали широким полукругом стройные колонны, похожие на волшебный лес. Их стволы блестели красным и черным, заостренные вершины были увенчаны резными остроконечными драгоценными камнями. На черных и алых стволах виднелись мистические символы, выложенные золотом, лазуритом, изумрудом и серебром. Ряды этих колонн тянулись вверх к мрачному угрожающему небу.
В ста футах от него находился золотой алтарь, охраняемый керубами — выкованными из темного металла изображениями львов с человеческими лицами и орлиными крыльями. Керубы стояли по углам алтаря, их детские бородатые лица напряжены, как живые. На алтаре находится треножник, с него поднимался неподвижный заостренный язык пламени.
Обширным полумесяцем в десяти ярдах от колонн стоял двойной ряд лучников и копьеносцев. Они сдерживали толпу: мужчины, женщины, дети толпились меж колонн, роились за строем солдат, как листья, прижатые ветром к стене. Десятки и сотни людей, вырванных из своего времени и помещенных в этот безвременной мир.
— Говорят, эта новая жрица очень красива, — заговорил один из мужчин перед Кентоном. У него было худое бледное лицо, фригийская шапка на гладких волосах. Женщина дерзкой цветущей миловидности, черноволосая, черноглазая. Мужчина справа от нее — ассириец, бородатый, с волчьим профилем.