— Гиги! — в глазах Кентона стояли слезы. — В этом мире или в другом, где бы мы ни были и что бы ни случилось, ты останешься с нами сколько пожелаешь.
— Спасибо! — тихо сказал Гиги.
Сигурд закричал им что-то, показывая на нос корабля. Они бросились к каюте Шаран и, пройдя ее насквозь, вышли на палубу. На горизонте бесконечной линией тянулись башни и минареты, шпили и колокольни, дворцы и мечети. Очертания этой ощетинившейся преграды казались им безупречно правильными и аккуратными, и у них не возникло сомнения в том, что перед ними — творения рук человеческих.
Быть может, этот город — убежище, которого они искали? Место, где они могли бы укрыться от Кла-нета и его стаи и подготовиться к встрече на более равных условиях?
Но если это город, то какие же великаны воздвигли его?
Взлетели вверх весла, корабль пошел быстрее, приближаясь к цели.
Нет, это был не город!
Тысячи острых скал поднимались из глубины бирюзового моря. Скалы синие и желтые, скалы, раскрашенные красным и ярким малахитово-зеленым цветом, скалы, рдеющие охрой и погруженные в багрянец осенних закатов; разноцветная Венеция, созданная некими Титанами из камня. Стройный минарет меньше десяти футов в поперечнике взмывал ввысь на двести футов; пирамида, такая же огромная, как пирамида Хеопса, — насколько хватало глаз, к небу тянулись тысячи фантастически раскрашенных скал, их остроконечные вершины походили на минареты, обелиски, колокольни и башни.
Они поднимались прямо из пучины, образуя лабиринт узких и широких каналов; в некоторых вода текла спокойно, в других неслись стремительные потоки и бушевали водовороты, сменявшиеся, впрочем, безмятежными озерами.
Снова раздался крик викинга, преисполненный тревоги и призыва, послышалось бряцание его меча.
На расстоянии мили они увидели армаду кораблей с одним и даже двумя рядами весел. Всего их было около двух десятков. Это были военные суда, их весла опускались и взлетали с быстротой меча. Прямо к Кораблю Иштар, рассекая волны со скоростью атакующего зверя, неслась узкая черная галера.
Стая Кланета и сам черный жрец!
Скрываемые туманом, они подошли близко, а взгляды находившихся на корабле Иштар в это время были устремлены на огромный каменный Город, почудившийся им концом этого странного мира!
— Туда, к скалам! — воскликнул Кентон. — Быстрее!
— Это ловушка! — возразил Сигурд.
— Но и для них это тоже ловушка, — ответил Кентон. — По крайней мере, там они не смогут нас окружить.
— Это наш единственный шанс! — предположил Гиги.
Гребцы склонились над веслами, и корабль вошел в канал, по берегам которого поднимались раскрашенные минареты. Сзади раздались крики, похожие на лай голодных псов, увидевших оленя.
Теперь корабль находился в лабиринте, и гребцам приходилось работать медленно, а викинг должен был применить все свое умение рулевого, потому что их подхватило множество мощных потоков, а вокруг были острые скалы. Маневрируя между ними, корабль шел все вперед и вперед, пока наконец не оказался со всех сторон окруженным камнем. Кланет и его суда тоже вошли в лабиринт. Уже слышен был скрип их весел, команды рулевых. Корабли Кланета приближались.
Внезапно стало вдруг совсем темно, будто нажали кнопку и выключили свет! Тьма окутала канал и огромные скалы. С кораблей Кланета послышались резкие звуки рожков, выкрики и команды, окрашенные растерянностью и страхом.
Во тьме вспыхнуло пурпурное сияние.
— Это Нергал! — прошептала Шаран. — Он здесь!
Словно огромное чернильное пятно окутало темную палубу, из этого облака выскочил Сигурд и подбежал к остальным.
Горизонт заклубился тьмой. Она поднималась из тусклого моря и тянулась к пелене тумана, простиравшейся в небесах. Погребальный запах, дыхание смерти концентрировалось в воздухе.
— Это Нергал во всей своей силе! — Шаран содрогнулась.
— Но ведь Иштар обещала, что борьба закончится! — воскликнул Кентон.
— Но она не сказала, как' закончится! — голос Шаран наполнился отчаянием. — Любимый, Иштар больше не приходит ко мне, я бессильна!.
Иштар! Иштар! — звала она, обняв Кентона. — О Мать, я отдаю свою жизнь за него! Мою душу — за его! О Иштар!
Клубы тьмы приближались, расстояние между ними и кораблем быстро сокращалось. В ответ на мольбы Шаран над кораблем вспыхнул ослепительный свет, переливающийся белым и розовым жемчугом, он озарил лицо Шаран, а трое мужчин и девушки, побледнев, упали к ее ногам.
На высоте трех мачт над их головами завис огромный шар лунного огня; ясный и лучезарный, он светился ярче, чем множество полных лун. Лучи, исходящие от него, выхватили из подступавшей тьмы носовую часть корабля; находившиеся на ней оказались как бы в шатре света, вершиной которого стала лунная сфера.
А вокруг сияющего шатра колобродила плотная тьма, отыскивая лазейку, чтобы прорваться внутрь.
Откуда-то издалека послышались резкие, пронзительные крики. Они зазвучали громче. Пурпурная тьма немного рассеялась и стала теперь мрачно-лиловой, в ней вспыхнули многочисленные язычки красного пламени.
Мириады этих огненных точек окружили корабль. Маленькими змеями они вились вокруг яркого шара и светящегося шатра, вонзаясь в них огненными стрелами и вновь вспыхивая острыми языками пламени.
Послышался шелест тысяч крыльев. Вокруг лучезарного и сияющего шатра закружились голуби Иштар. Они кинулись навстречу огненным змейкам. Живыми щитами они принимали на себя удары огненных копий.
Откуда же взялись эти голуби? Откуда-то сверху, и когда прах каждой погибшей птицы был развеян, двадцать птиц вместо нее рвались навстречу ударам огня. Воздух дрожал от шума их крыльев.
Крики зазвучали еще пронзительней. Чернильная туча на темной палубе взвилась вверх, поднимаясь к самым небесам. Многочисленные языки пламени соединились, превратившись в ярко-красную огненную саблю, занесенную для удара над сверкающим шаром и кораблем.
В то же мгновение фаланги голубей закружились, обратившись в щит, такой прочный, что сама Иштар не погнушалась бы взять его в руки!
Этот щит встретил удар огненной сабли. От удара огненного клинка живая серебристость померкла, но не поддалась. Порезы на щите мерцали бледным лунным светом, но едва их касались серебряные лучи, как они затягивались.
Вспыхнул ослепительный свет — это появился еще один меч, выкованный из белого пламени, которое Кентон видел в волшебном сне и которое было живым сердцем сияния, дающего жизнь всему множеству миров!
И огонь сабли потускнел! Она больше не пылала ярко-красным светом!
Лунный шар задрожал, его слепящее сияние простерлось еще дальше, разгоняя тьму.
Он исчез так же внезапно, как и возник!
Вместе с ним исчезли и голуби!
Кентон увидел, как огромная сабля дрогнула, замерла, — словно ужасная рука, державшая ее, внезапно остановилась в сомнении и вот, обрушившись вниз...
Она разбилась на мелкие части!
Кентон услышал голос — голос Иштар:
— Я победила, Нергал!
— Это всего лишь трюк, Иштар! — раздался резкий голос Нергала. — Я должен был вести войну не с тобой, а с твоей сестрой!
— Нет, Нергал! — ответила Иштар. — Я никогда не говорила, что не буду сражаться с тобой. Но я сделаю одну уступку — ты потерял корабль, но и я не возьму его! Корабль свободен!
Опять раздался резкий голос Нергала.
— Борьба окончена! — сказал он мрачно. — Корабль свободен!
Кентону показалось, что на краткий миг он увидел размытые очертания какого-то лица, смотревшего на корабль сверху; нежность всех матерей, всех любящих женщин, живущих под солнцем, была в этом лице; нежный взгляд задержался на Шаран, потом — на нем самом, но теперь что-то загадочное было в этом взоре...
Лицо исчезло.
Стемнело так быстро, что показалось, будто зажженную лампу закрыли ставнем, но ставень убрали — и вновь стало, светло.