Кентон быстро выключил свет и стал ждать.
Тянулись минуты. Мерцающие огни улицы проникали сквозь шторы, освещая корабль неверным светом. Слышался равномерный шум транспорта, его монотонность нарушалась звуками гудков, похожими на приглушенные взрывы, — знакомый голос Нью-Йорка.
Но что это за ореол вокруг корабля? И что стало с уличным шумом?
Тишина вливалась в комнату, как вода наполняет сосуд.
Вдруг раздался какой-то звук, мягкий, томный, похожий на слабый шелест волн. Он навевал дремоту, усыплял, глаза у Кентона закрывались. С усилием он приподнял веки.
Серебристая туманная сфера медленно и плавно надвигалась на него. В этой дымке парил корабль, весла его не шевелились, парус был слегка спущен. Вокруг его изогнутого носа завивались ажурные барашки бледно-синих волн.
Вот уже половина комнаты заполнилась этими барашками, но Кентон стоял выше, палуба находилась у него под ногами.
Корабль приближался. Кентон не мог понять, почему он не слышит ни завывания ветра, ни рева бури, ничего, кроме слабого шепота волн.
Он отступил и натолкнулся спиной на стену. Перед ним парил таинственный мир, центром которого был корабль.
Кентон рванулся вперед.
И вновь завыли, засвистели ветры. Кентон слышал звуки, но они словно не имели отношения к происходящему. Внезапно все стихло.
Под ногами Кентон почувствовал твердую поверхность.
Он стоял на палубе цвета слоновой кости лицом к розовой каюте, а среди цветущих деревьев ворковали голуби с малиновыми клювами и пунцовыми лапками. У двери каюты стояла девушка, и в ее нежно-карих глазах Кентон прочел то же удивление, испуганное недоверие, что и во взгляде Шаран, когда она впервые увидела его лежащим у изумрудной мачты.
— Ты — сам Повелитель Набу, раз ты возник прямо из воздуха, и на тебе его плащ мудрости, вытканный свивающимися змеями, — прошептала она. — Нет, не может быть — Набу уже стар, а ты молод. Ты — его посланник?
Она упала на колени, потом, скрестив руки, прижала их ко лбу ладонями наружу, вскочила и бросилась к двери каюты.
— Кадишту! — Она ударила в дверь кулаком. — Это посланник Набу!
Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина по имени Шаран. Она окинула Кентона взглядом, затем посмотрела в сторону черной палубы. Кентон повернул голову и увидел барабанщика — тот, казалось, спал.
— Стой на страже, Саталу! — прошептала Шаран девушке.
Схватив Кентона за руку, она потянула его в каюту. Две девушки в изумлении уставились на него. Шаран подтолкнула их к выходу.
— Уйдите, — прошептала она, — уходите и стойте на страже вместе с Саталу.
Девушки выскользнули из каюты. Шаран подбежала к внутренней двери и задвинула засов, потом повернулась и медленно подошла к Кентону. Она протянула руки и тонкими пальцами коснулась его глаз, губ, груди — как будто хотела удостовериться, что он на самом деле стоит перед ней.
Она взяла руки Кентона в свои и, наклонившись, коснулась лбом его запястий, окутав их золотом волос. При этом прикосновении желание, острое и обжигающее, пронзило Кентона. Прекрасные волосы походили на шелковистые силки, в которых жаждало задохнуться его сердце.
Кентон собрался с силами и отнял руки, защищая себя от чар Шаран.
Она подняла голову и взглянула на него.
— Что хочет сказать мне Повелитель Набу? — Опасная сладость и легкий вызов, прозвучавшие в ее голосе, задели Кентона. — Что ты принес мне, посланник? Говори — я готова слушать, ибо в мудрости своей разве не послал Мудрейший Повелитель ко мне того, кого буду слушать с радостью?
Вокруг словно затрепетал невидимый шаловливый веер, кокетливая искорка мелькнула во влажных глазах Шаран, на мгновение обращенных к Кентону.
Трепеща от ее близости, Кентон пытался собраться с мыслями, отыскивал нужные слова. Оттягивая время, он осматривал каюту. У дальней стены стоял алтарь, усыпанный сверкающими драгоценностями — жемчугом, бледным лунным камнем, молочноматовым хрусталем. Серебристые языки пламени бились в семи хрустальных чашах, покоившихся перед алтарем. За ними находилась ниша, но яркий свет не давал рассмотреть, чем она заполнена. Кентон ощутил чье-то незримое присутствие — отгороженная пламенем ниша скрывала в себе нечто таинственное.
К противоположной стене примыкало низкое широкое ложе слоновой кости, инкрустированное матовым хрусталем и украшенное золотыми арабесками. На стенах висели разноцветные шелковые одеяла, вытканные цветами. Груды подушек и мягкие шелковые коврики покрывали пол каюты. Через широкие низкие окна сзади и слева от Кентона лился серебристый свет.
На подоконник села птица, белая как снег, с алыми лапками и клювом. Она пристально посмотрела на Кентона, почистила перышки, проворковала что-то и улетела.
Кентон почувствовал легкое прикосновение; лицо Шаран находилось совсем близко, в ее глазах таилось сомнение.
— Ты в самом деле посланник Набу? — спросила она и замолчала, ожидая ответа. А он так и не нашел, что ей сказать. — Да, должно быть, так, — она запнулась, — иначе как бы ты попал на корабль Иштар?.. Это плащ Набу, и ты держишь его меч_ множество раз видела я эти вещи в храме Урука... а я устала от всего этого, — продолжала она шепотом. — Как бы мне хотелось увидеть Вавилон! Ах, как бы мне хотелось!
Наконец Кентон нашел нужные слова.
— Шаран, — начал он смело, — я в самом деле послан к тебе. Это правда, а наш Повелитель Набу — Повелитель Правды, и значит — это он послал меня. Но прежде чем я буду говорить, скажи мне, что это за корабль?
— Что это за корабль?! — Она отпрянула, охваченная смятением. — Но если тебя послал Набу, ты должен знать это!
— Я не знаю, — ответил он, — я не знаю даже, какое послание принес тебе, ты сама должна разгадать его. Но вот я здесь, на этом корабле, рядом с тобой. И я слышу приказ — может быть, это сам Набу говорит со мной — я должен молчать, пока ты не расскажешь мне, что это за корабль.
Некоторое время Шаран молчала, пристально всматриваясь в его глаза, пытаясь его понять.
— Пути богов нам неведомы, — вздохнула она, — нам не постичь их. И все же — я повинуюсь.
ЧАСТЬ 2
Шаран села и указала Кентону на место рядом с собой. Она положила руку ему на грудь, и сердце Кентона встрепенулось; почувствовав это, Шаран немного отодвинулась и, улыбаясь, взглянула на него из-под опущенных ресниц. Она поджала стройные ноги и сидела, задумавшись, стиснув коленями бледные кисти рук. Наконец Шаран заговорила. Голос ее звучал низко, немного монотонно.
— Так слушай же историю прегрешения Зарпа-нит против Иштар — могущественной богини, матери богов и людей, повелительницы Земли и Неба и той, которая любила ее!
Зарпанит была верховной жрицей в храме богини в Уруке. Ее называли Кадишту — Священная. А я, Шаран из Вавилона, была ее жрицей, и она любила меня так же, как ее любила Иштар. С помощью Зарпанит богиня советовала и предостерегала, награждала и наказывала властителей и простых смертных. Тело Зарпанит служило храмом богине, куда она входила, чтобы говорить устами женщины, светиться в ее глазах.
Этот храм назывался Домом Семи Богов. В нем почитались разные боги — Син, Бог всех богов, живущий на Луне, его сын Шамаш, чей дом — это Солнце, бог мудрости Набу, Ниниб — бог войны, темный Нергал, не имеющий рогов, Повелитель мертвых, и Бел-Меродах, Величайший Повелитель. И все же это был храм Иштар — Иштар, почитавшей в своем священном доме всех других богов.
Однажды с севера, из Куто, где находился храм Темного Нергала, такой же, как храм Иштар в Уруке, в Дом Семи Богов пришел жрец. Его звали Алузар, и он стал верховным жрецом Нергала в этом храме. Так же, как Иштар принимала облик Зарпа-нит, Нергал воплощался в Алузаре и говорил через его уста. С Алузаром пришли и другие жрецы, среди которых был и этот выродок Кланет. Он был так же близок Алузару, как я — Зарпанит.