— Вальтер! Не надо!
Стрелять я и не пытался. Честно говоря, мне это даже в голову не пришло. Вид Сатаны совершенно парализовал меня. Но быстрая реакция Евы спасла нас вернее, чем это могла бы сделать пуля.
Кохем опустил руку с бомбой. Сатана не обернулся. Я не был уверен, что он услышал крик Евы. До него не доходило ничего, кроме собственной боли и голоса его мучителя, которому он, скорее всего, подчинялся только ради того, чтобы спасти статуэтку, которую прижимал к своей груди.
— Ева! — голос Кохема казался уже не таким сумасшедшим, как раньше. — Кто с вами? Подойдите ближе.
Мы вышли вперед.
— Киркхем?.. И маленький Гарри. Стоять на месте. Руки вверх! Оба! Я ваш должник, Киркхем. Но я вам не верю. Ева, что вы собираетесь делать?
— Мы пытаемся выбраться отсюда, Вальтер, — ласково ответила она. — Пойдемте с нами.
— Пойти с вами? Пойти с вами! — Его глаза снова загорелись сумасшедшим огнем. — Я не могу. Здесь только часть меня. Остальное в комнате из маленьких зеркал. В каждом из них моя частичка. Я не могу уйти и бросить их здесь.
Он замолчал, по-видимому, обдумывая положение. Сатана ни разу не шевельнулся.
— Это расчленение личности, — снова заговорил Кохем, — вот, что сделал Сатана. Но он не выдержал меня там сколько нужно. Я сбежал. Если бы я задержался там еще немного, я бы весь ушел в эти зеркала. В них и через них в никуда... Так как, — продолжал он с ужасающей беспристрастностью, — эксперимент не был доведен до конца, я не могу уйти отсюда и оставить здесь частички себя. Вы понимаете это, Ева?
— Осторожно, Ева. Не перечь ему, — тихонько подсказал я. Кохем услышал.
— Заткнитесь, Киркхем. Мы с Евой без вас поговорим, — злобно рявкнул он.
— Вальтер, — настаивала Ева. — Пойдемте с нами...
— Я пойду в храм, — перебил он ее несколько спокойнее. Разрушенный мозг резко перескочил к другой идее. — У меня с собой бомбы. Я пока немного истратил. Я использовал сонный газ. Конзардине лежал у подножья лестницы с переломанным хребтом. Сатана только что прикончил его. Он закрыл нос и рот и побежал. Небольшое впрыскивание в глаза кое-чем, что я с собой тоже прихватил... И все кончено. Он забрался сюда, как крыса в свою нору. Даже слепой...
Настроение Кохема резко переменилось. Он снова разразился сумасшедшим хохотом.
— Пойти с вами! Оставить его! После того, что он со мной сделал?! Нет! Нет, Ева! Если бы вы были даже ангелом с неба. Мы жили вместе долго и счастливо, Сатана и я. И уйдем мы тоже вместе. В длинное, длинное путешествие. И я позаботился, чтобы мы поскорее туда отправились! Поскорее!
— Кохем, — сказал я, — я хочу спасти Еву. Тоннель на берег! Вы не скажете нам, как найти тоннель, ведущий к берегу? Или туда уже не пройти?
— Я же сказал, заткнитесь, Киркхем! — Он злобно покосился на меня. — Все всегда подчинялись Сатане. Теперь Сатана подчиняется мне. Значит, и все мне подчиняются. Вы мне не подчинились. Отойдите к стене, Киркхем.
Я отошел к стене. Ничего другого мне не оставалось.
— Вы хотите узнать, как добраться до тоннеля, — снова заговорил он, когда я дошел до стены и обернулся. — Идите через приемную. Там через правую стену. Слушайте меня, Гарри... — Он еще раз зло взглянул на меня. — Через шестую панель по левой стороне коридора войдете в другой переход. Он идет под уклон. Его пройдете до конца и направо через последнюю панель. Там начинается тоннель.
Все, хватит об этом. А теперь, Кирх-схем, посмотрим, пойдете ли вы с ними. Ловите!
Он поднял руку и бросил мне бомбу.
Мне показалось, что она медленно плывет в воздухе. Я успел подумать, что будет со мной, если я не поймаю ее, или уроню, или поймаю слишком резко... Мне повезло. Счастье от меня не отвернулось. Я удачно поймал бомбу.
— Оп! Хорошо! Вы тоже идете, — осклабился он. — Держите ее на всякий случай, если встретитесь с рабами. Я, правда, думаю, что я их всех утихомирил там, в храме. Газовые бомбы... Газовые бомбы Кохема! Рабы там лежат и спят... и поджариваются...
Он снова разразился чудовищным хохотом и вдруг зарычал:
— Вон отсюда!
Мы вышли через другую комнату, не смея поднять глаза друг на друга. Возле двери я оглянулся. Кохем смотрел нам вслед.
Сатана так и не шелохнулся.
Мы вышли и закрыли дверь.
На полной скорости мы проскочили маленькую переднюю. Она была вся в дыму и, похоже, горела. Первый коридор тоже был полон дыма. Мы задыхались. Второй переход был совершенно чист, но когда мы добрались до его конца, Баркеру пришлось повозиться с панелью. Наконец, она открылась, как дверь.
Перед нами оказался не вход в тоннель, а пустая каменная палата площадью примерно двадцать квадратных футов. Напротив была массивная стальная дверь, запертая тяжелыми засовами. По обеим сторонам двери стояли кейф-рабы. Это были огромные парни, вооруженные ножами и арканами. К тому же у них были и карабины. Я впервые увидел огнестрельное оружие в руках-рабов.
Я сунул в карман бомбу Кохема. На мгновение у меня мелькнула мысль использовать ее. Но я тут же ее' отверг. Взрыв мог обрушить все вокруг нас. Или просто завалить вход в тоннель. Я взял в руку пистолет. В тот же момент охрана наставила на нас карабины. Рабы узн.али Баркера и только поэтому не выстрелили сразу.
—- Привет! Что это с вами? — спросил Баркер, направляясь к ним.
— Что вы здесь делаете? — По легкому акценту, различимому в безжизненном голосе раба, я понял, что он был русским по происхождению.
—- Приказ Сатаны! — нахально ответил Баркер и, показывая на оружие, добавил: — Уберите это.
Раб, задавший вопрос, что-то сказал второму на незнакомом мне языке, на котором говорил и Сатана. Тот кивнул. Они опустили дула карабинов, но по-прежнему держали их наготове.
— У вас есть пропуск? — спросил раб.
— Вы взяли с собой, капитан? — Баркер оглянулся и выразительно посмотрел на меня и сразу же повернулся обратно к охране. — Не взяли... Я взял...
Я понял, что имел в виду Баркер. Я держал палец на спусковом курке и выстрелил сразу от бедра во второго раба. Он вскинул руку к груди и упал. Одновременно с выстрелом Баркер бросился под ноги первому рабу. Тот не удержал равновесие и с грохотом полетел на пол. Он не успел подняться — я всадил ему пулю в лоб.
Я не испытывал угрызений совести из-за этих наркоманов. Я не мог считать их настоящими людьми. Но, люди они или не люди, на войне я убивал гораздо лучших мужчин, а причин для этого было куда меньше. Баркер бросился к рабу, которого он сбил с ног, и начал обыскивать его. Он вскочил со связкой маленьких ключей и ринулся к стальной двери; Не больше минуты потребовалось ему, чтобы снять засовы и открыть дверь. Перед нами лежал тускло освещенный, облицованный камнем длинный тоннель.
— Нам ничего не оставалось делать с теми двумя, — пробормотал Баркер, с трудом сводя тяжелые створки двери. — Мне не понравилось, как Кохем сказал, что он и Сатана уберутся вместе и быстро. Я думаю, он собирается взорвать лабораторию. А там хватит взрывчатки, чтобы взлетел на воздух весь северо-восточный угол этого Ада.
Мы изо всех сил бросились бежать по коридору. Примерно через тысячу футов перед нами выросла еще одна плотно пригнанная панель, превращавшая тоннель в тупик.
Баркер лихорадочно ощупывал стену проворными пальцами дюйм за дюймом. Вдруг плита мгновенно и бесшумно упала вниз, по-видимому, соскользнула в пазы. Мы ринулись через образовавшийся проход.
Внезапно погас свет. Мы остановились в полной темноте. Земля задрожала под нашими ногами. Снизу донесся глухой грохот, словно рев вулкана из недр земли. Я обнял Еву и притянул ее к себе. Пол под ногами ходил ходуном. Грохотали камни, рушащиеся с крыши и стен тоннеля.
— Господи! Сатаны не стало! — истерически воскликнул Баркер.
Я знал, что это должно было произойти. Сатаны не стало. И Кохема. И всех, кто был во дворце, — и мертвых, и живых. И всех сокровищ Сатаны, всей красоты, которую он собрал вокруг себя, — не стало. Все было повреждено или разлетелось вдребезги в этом чудовищном взрыве. Уникальные произведения искусства были утеряны навсегда для всего мира. Стерты с лица земли! Насколько стал беднее без них этот мир!