— Как вы прекрасны, — тихонько сказал Джонни Грир.
Эйела испуганно оглянулась, пораженная тем, что ожили ее тайные мечты. Джонни стоял в дверях, стройный, небрежно красивый. Его глаза походили на кусочки блестящего, голубого торене.
— Джонни Грир! Вы не должны говорить такое! — Взгляд Эйелы метнулся к занавесу. — Мне... мне нужно работать!
— Работать? — прошептал он. — Вы не должны работать. Вы должны быть королевой, чтобы тысячи верных слуг ожидали ваших приказов. — Певучие марсианские слова казались особенно прекрасными, срываясь с земных губ Джонни. — Вы — фея, вы — драгоценный цветок. А грязное дыхание старика иссушает вас.
Эйела глядела на него, все еще колеблясь. Вот он, шанс покончить с вечным повиновением, шанс стать свободной, как земные женщины! Они сами выбирали себе мужчин, каких хотели, без всяких родительских приказов. Вот здесь стоит мужчина, молодой, красивый, готовый исполнить ее малейшие желания, жить ради ее удовольствий. Мужчина сильный, способный защитить ее от беспощадных законов Марса. Эйела подумала о Тенчу, чопорном, серьезном, вечно задумчивом. Его бесчувственное выражение лица, его тщательно продуманные ритуалы, его скучные, многословные размышления... И внезапная вспышка протеста захватила ее. Возможность нарушить заплесневелые законы и традиции, которые принудили ее к этому браку, возможность познать свободу жителей Земли! Она имела право...
Тенчу в игорном зале возобновил свои монотонные призывы. Эйела сжалась при звуках его голоса.
— Уйдите, — прошептала она. — Уйдите!
Но Джонни Грир не ушел. Напротив, он вошел в комнату и взял ее за руку. Эйела задрожала. Взгляд его глаз, сила его пальцев...
— Вы уедете со мной нынче же вечером, — прошептал он. — Бросьте все это. Уйдем подальше от людей, от работы, от уродств здешней жизни. Мы будем как два...
Отвратительная вонь дешевого тонга хлынула из игорного зала. Резкие голоса, пьяный смех. Песок, скрипнувший под ногами Джонни. Эйела попыталась собраться с мыслями. Говорили, что Земля — юная, прекрасная, зеленая планета. Там нет вонючих каналов и горячих песчаных пустынь. Но ее муж...
Джонни привлек ее к себе. Свободная жизнь ее мечты казалась совсем рядом, а голос Тенчу внезапно уплыл в неизмеримую даль. Ее напряженное тело обмякло в сильных руках землянина.
— Джонни...
— Сегодня ночью Тенчу будет держать свой игорный дом открытым до самого утра. Он будет очень занят и не заметит, что вас нет. Я буду ждать вас за городом, на равнине у старого космического маяка. — Он взглянул на кучу денег на столе. — Сколько здесь?
— Почти тысяча тэлов. Это наша великая ночь. Фестиваль Двух Лун...
Внезапно в голове у нее всплыли прежние подозрения Наавича, и лицо Эйелы побледнело.
— Прекрасно. Давайте их сюда.
— Нет! Нет! — в горле у нее внезапно пересохло. — Это же кража...
Тусклые пятна начали проступать на сверкающих доспехах рыцаря Джонни.
— Послушай, это просто ссуда. Сейчас я очень нуждаюсь в наличных. Нам нужны будут деньги, чтобы улететь. Я скоро смогу их вернуть... как только мы доберемся до Земли. — Он обнял ее покрепче и поцеловал. — Будь у маяка... часов так в одиннадцать вечера. Тогда мы сумеем к рассвету добраться до Псидиса и сесть на корабль, летящий на Землю. Ты придешь? — Вид денег придал особую настойчивость мольбам Джонни.
Эйела колебалась под сладостными уколами мечты. Ничто не было ясно, кроме того, что она собирается сбежать из Олеча — сбежать от Тенчу с его сухими высказываниями, с его скучными друзьями и его неустанными обычаями. Тенчу не любил ее — по крайней мере, так, как Эйела представляла себе любовь. Джонни обещал все то, о чем она мечтала. Любовь. Романтику вместо повиновения. Красоты зеленой, цветущей Земли.
— В одиннадцать! — Она крепко прижалась к нему в последнем страстном объятии. — А теперь уходи. Уходи!
В ИГОРНОМ ЗАЛЕ Тенчу, с автоматической улыбкой на морщинистом лице, складывал деньги в штабель.
— Удача будет вашей — держу пари! Ой-еее! Делайте ваши ставки!
Это он тоже говорил автоматически. И даже не думал над тем, что говорил. Сидя спиной к занавесу, он вежливо глядел на толпу, не дав ни единой мысли прорваться на его бесстрастное лицо. Там, где землянин, скорее всего, действовал бы стремительно, Тенчу, по логике красной планеты, пустился в рассуждения, надеясь отыскать решение проблемы. Разговаривая с Джонни Гирром, Эйела надеялась, что Тенчу слишком занят, чтобы прислушиваться к их голосам. Как будто после стольких лет работы в игорном зале шум толпы еще мешал ему слушать! Джонни Грир, дотронувшийся до его жены своими жадными пальцами, сжимающий ее в объятиях! Чья-то жизнь должна...