Рейли начал было многословно возражать, высказав предположение, что названная Бреслау сумма в пятьсот тысяч кредитов несколько завышена, но его самого эта цифра явно устраивала.
— Это неприкрытый грабеж, — перебила его Хельва. — Кстати, может быть вы считаете, что я сама должна оплачивать все дорогостоящие усовершенствования, которые могут порекомендовать корвики? Это тоже необходимо оговорить, как и обслуживание совершенно нового источника энергии. Нет, Рейли, я уверена, что и КОМ и ОЗИРМ согласятся со мной: старый порядок оплаты должен быть пересмотрен в сторону увеличения, чтобы компенсировать мою возросшую эффективность.
— Ей не будет равных по скорости во всей галактике, — заметил Бреслау.
— Что-то я не пойму, Бреслау, вы то на чьей стороне?
— В данном вопросе на стороне Хельвы, — бесстрашно ответил инженер.
— Я прошу всего лишь разумной тридцатипроцентной прибавки — по-моему это не так уж много для столь безотказного сотрудника Центральных Миров? И я уверена, вы что-нибудь придумаете, чтобы вернуть свои денежки с лихвой, если, конечно, я правильно понимаю ваши принципы.
— И каковы же мои принципы? — Рейли стремительно обернулся и пристально взглянул на Паролана.
— Но Паролан руководит своим сектором, основываясь на ваших приказах, ответила Хельва, — и учитывая насущные требования момента.
И сразу же пожалела о своих словах. Теперь уход Паролана неизбежен, и все это понимают. Ведь он, а вовсе не шеф, затеял этот проект. Причем искуснейшим образом обставил дело так, чтобы у нее не осталось никаких шансов отклонить предложение. Но она никак не могла взять в толк, что с ним происходит. Он начисто выпал из разговора и не участвовал в обсуждении, целиком уйдя в какие-то личные переживания.
Она его жалела. Жалела и ненавидела. Ненавидела и желала. И она его почти заполучила. Пусть она не может его победить, зато может сделать своим союзником.
— Так как, Рейли, вы согласны на мои условия? Выбор за вами.
Добриньон с Бреслау принялись горячо убеждать шефа, но Хельва, даже прежде, чем услышала отрывистый рык Рейли, возвестивший о согласии, уже знала: другого выхода у него просто нет.
Надо отдать шефу должное, он умел проигрывать с достоинством. Введя все поправки в базовый компьютер и подтвердив их официальный статус, он долго стоял, опустив голову и глядя на пульт управления. А когда обернулся, лицо его было совершенно бесстрастно.
— Что ж, Хельва, меня предупреждали, что торговаться ты умеешь. — Он покосился на Паролана. — Вот уж никогда не думал, что мозговой корабль может меня переспорить. Но ты была чертовски права, — добавил он, сверкнув глазами, — когда сказала, что я заставлю тебя вкалывать как проклятую, пока ты состоишь на службе у Центральных Миров.
— Вполне справедливо.
— Теперь Бреслау отправит тебя в ангар для установки ЦВ двигателя. И пока корвики его не проверят, все остальное оборудование пусть остается стандартным. Да, это все входит в пятьсот тысяч. А у Добриньона есть целый ворох данных анализа психологической травмы, полученной на Бете Корви, которые тебе необходимо ввести в свой банк.
— Это не только моя заслуга, но и Паролана, — сказал Добриньон, снова пытаясь втянуть безмолвствующего инспектора в разговор. — Он сделал несколько весьма проницательных наблюдений из расшифровки психотестов других участников полета, которые помогли моим людям сформулировать те предварительные выводы, которые мы пока смогли сделать.
— Да-да, Паролан был очень полезен, — буркнул Рейли. — Итак, нам осталось только обсудить кандидатуру подходящего «тела». В настоящее время…
— Постойте, — перебила его Хельва. — Разве я недостаточно ясно дала вам понять, что соглашусь на полет к Бете Корви только с тем партнером, которого выберу сама? Останется ли он со мной после Беты Корви, значения не имеет.
Рейли повернулся к ней, взгляд его выражал настороженность.
— Да, мы это уже согласовали. Но ведь ты сказала, что хочешь постоянного напарника.
— Хочу. Но на Бету Корви я не полечу, если вместе со мной не полетит Паролан.
Она не стала слушать ни бурных протестов Рейли, ни изумленных возгласов и поздравлений Бреслау и Добриньона. Ее взгляд, ее мысли, все ее существо были прикованы к Найалу.
Он резко обернулся, глаза его безошибочно нашли то место на пилоне, за которым находилось ее лицо.
— Нашла время шутить, Хельва.
— Я нисколько не шучу, мальчик мой.
— Клянусь Всевышним, Паролан, Хельва просто гений! — с восторгом воскликнул Добриньон, хлопая инспектора по напрягшейся спине. — Здорово она вас раскусила!
— Вот-вот, — сухо и холодно заметил Рейли. — А вы, помнится, всегда хвастались, что можете провести любого в нашей конторе. — И если в выборе Хельвы не было и намека на злорадство, то в резком выпаде Рейли оно прозвучало вполне ощутимо. — Вам, инспектор, пойдет только на пользу проветриться в полевых условиях.
— Я думаю, Хельва сможет решить проблему неустойчивости гравитации, которая подвела наш испытательный корабль, — заверил Паролана Бреслау, — а для дополнительной страховки у вас всегда есть амортизирующая сетка.
Они быстро собрались и ушли. Остался один Найал Паролан. Вид у него был расстроенный и какой-то оцепеневший — словом, он реагировал совсем не так, как могла ожидать Хельва.
— Наверное, Хельва, ты все-таки пошутила, — произнес он наконец, и голос его предательски дрогнул, несмотря на явные попытки овладеть собой.
— С какой стати? Вы знаете все, что положено знать «телам», лучше, чем кто бы то ни было в нашей конторе. И все, что касается корвиков, тоже изучили вдоль и поперек. И наверняка разобрались в уравнениях Бреслау, прежде чем…
— Еще бы, — с горечью воскликнул он, и все его самообладание как рукой сняло. — Неужели ты думаешь, что я мог втянуть тебя в то, что сам не проверил от начала и до конца? Но знай: именно я затеял весь этот фарс. Я, а не Рейли! Это я его уговорил. И Бреслау с Добриньоном тоже. Потому что знал: только так можно поймать тебя на крючок.
— Это ясно, как Божий день!
— И я не оставил тебе никаких шансов. Потому что знал, на какую из твоих кнопок нажать и в какой момент. И я добился своего, прости меня Господи!
— Спору нет — вы самый бессовестный инспектор во всей нашей конторе, согласилась она, противопоставляя его едкому самобичеванию безмятежный юмор. — И то, что вы мне только что подстроили, — грязная и гнусная ловушка.
— Ты можешь хоть раз выслушать меня, безмозглая жестяная ведьма? Можешь понять, что я с тобой сделал? Ведь я вынудил тебя остаться на службе!
— Нет, я сама решила остаться. Но на своих условиях.
Найал смотрел на нее безумными глазами. На лице его боролись противоречивые чувства. С него разом слетела вся бравада и самоуверенность. До него только сейчас дошло, что она действительно обвела его вокруг пальца, и самолюбие его получило ощутимый удар.
— На твоих условиях? Теперь понятно… Вот еще один прекрасный пример торжества космической справедливости, — бросил он и хрипло расхохотался над чем-то понятным только ему одному.
— Почему бы вам, Найал, не поделиться этой шуткой со мной? Я тоже охотно повеселюсь, даже если придется смеяться над собой.
В его глазах застыли слезы, он выпрямился, как от удара, прижав стиснутые кулаки к бокам.
— Ну так слушай. Я, Найал Паролан, подстроил все это, потому что не смог допустить, чтобы ты ушла из Центральных Миров. Именно так. Да, я подсовывал тебе самые выгодные задания, чтобы ты могла поскорее расплатиться. А когда этот день настал, понял, что не смогу вынести такой перспективы, и заварил всю эту хитрую дерьмовую кашу, чтобы тебя удержать. И только когда увидел, что ты реагируешь именно так, как я рассчитывал, понял: я воспользовался своим положением ради самого гнусного дела в длинной череде хитрых, коварных, гнусных махинаций. Но я знал, что уже не могу остановить механизм, который сам же запустил. Я даже не мог найти способ вытащить тебя из этого дерьма. А ты, Хельва, ты выбрала меня своим «телом»! — его смех звучал как крик о помощи.