— О, нет, нет! — воскликнул Ху Ши, сообразив, наконец, к какому решению подталкивает его капитан. — Мы обязаны покинуть планету! Это наш долг!
— Долг? Но почему?
— Принцип Раздельного...
— Забудьте о нем, приятель, — небрежно отмахнулся Киачи.
— Можно ли забыть о трагедии Сиванны? — нахмурился Мак-Ки. — О том, что случилось двести лет назад?
Капитан подтянул рукава тужурки и усмехнулся с неприкрытой иронией.
— Двести лет назад мы столкнулись с расой параноиков и с тех пор ведем себя, словно безутешная вдова... Ну, а если мы встретим народ, во всем равный нам — или даже более развитый? Что, тогда наступит наш черед совершать ритуальное самоубийство?
— Вспомните, капитан, что гласит закон. — Ху Ши, сцепив пальцы, медленно покачал головой. — Трагедия на Сиванне должна стать последним преступлением против слабых... последним в истории нашей цивилизации! А ей и так есть чем гордиться... Вспомните о почти поголовном уничтожении американских индейцев, о геноциде над чернокожими, о резне евреев в Германии, о бесконечных войнах... И так продолжалось до всемирного объединения в 2010 году, которое тоже потребовало немало крови! И вот перед вами результат, — Ху Ши изящным жестом обвел сидевших за столом. Все мы происходим от разных народов, но это представляет для нас чисто академический интерес. Мы — люди! Но если мы нарушим главный принцип, кто знает, к каким ужасным последствиям это может привести?
— Ерунда! — капитан вытянул в сторону метрополога палец, перемазанный какой-то краской. — Принципы полезны, пока их не начинают толковать самым дурацким образом. Вы думаете, что эти коты, — он кивнул на окно, познакомившись с вами, отряхнут свои шкурки и улягутся умирать? Нет! Уверен в этом! — внезапно взгляд капитана застыл; теперь его темные зрачки напоминали два бездонных колодца, обрамленных частоколом ресниц. Кто-нибудь из вас читал записи сиванцев? Вы знаете, как началась вся эта история, которой нас потчуют теперь? Нет? — Раздраженно взмахнув руками, Киачи опустил их на колени; лицо его выражало крайнее отвращение. — Там, на Земле, вы превратились в бездумные автоматы! Вы ненавидите ограничения, калечащие вашу жизнь, но не способны даже задуматься над тем, почему терпите их... Вас угнетает бессмысленность существования, но вы признаете лишь один выход... — капитан полоснул себя по горлу ребром ладони. — Но эта дорога ведет в тупик! В мире должны происходить изменения — я говорю не о полетах в космос, не о новых машинах и приборах, а о развитии человечества. Неужели мы обречены задыхаться на перенаселенной планете из года в год, из века в век?
— Я понимаю, о чем вы говорите, и я читал книги сиванцев, — мягко произнес Ху Ши. — Но предложенный вами путь тоже ведет в тупик. Бесконечная экспансия, захват планет, уничтожение десятков разумных рас, бешеная индустриализация — до полного истощения каждого нового мира... Все это уже было на Земле, так что не стоит повторять прошлые ошибки. Вот почему, — голос руководителя колонии стал твердым, — мы не совершим еще одного преступления! Пусть Дьюной владеет ее народ.
Наступило долгое молчание.
— Но пока нам придется жить рядом с ними, — нарушил тишину голос Мак-Ки. — Капитан обязан выдерживать график полета, а значит, мы остаемся здесь.
— Если только завтра не придет распоряжение об эвакуации, — строго заметил глава колонии.
— Если... — насмешливо протянул капитан Али Киачи. На его смуглой физиономии было написано то, что осталось недоговоренным: — "Без моего приказа ни один человек не подымется на борт".
Глава 11
ПРАЗДНИК
Огромный костер пылал, с треском выбрасывая сине-фиолетовые и оранжевые языки пламени. Столы и импровизированные скамейки, второпях собранные из разнокалиберных деталей, образовывали неровный круг. Колонисты, отвыкшие от женщин и теперь взволнованные их близостью, слонялись взад-вперед между столовой, костром и заполненной рдеющими углями ямой для приготовления жаркого. Там распоряжался Рамазан; с дюжиной помощников он насаживал на вертел огромного оленя — урфа, как называли его хрубаны. Пологий склон горы за рекой усеивали огоньки факелов — все новые и новые группы туземцев спешили присоединиться к торжеству. Вглядываясь в причудливые тени, отбрасываемые гостями в свете костра, Кен все больше приходил в недоумение; он не ожидал, что в этой небольшой деревушке окажется так много народа.