Молния безнадежна. Я беру у папы футляр и вынимаю из него стетоскоп.
— Мне его подарил мой научный руководитель, когда я окончил институт. Я приберегал эту вещь для тебя… Нравится?
Хромированный стетоскоп до сих пор не утратил блеск. Папа никогда им не пользовался. Мягкие черные трубки, круглая головка, способная улавливать сердцебиение. Я бережно, словно ребенка, взвешиваю в руках этот прибор — символ уважаемой профессии, которую моя семья наблюдала только со стороны. По размеру стетоскоп скорее подходит мне, чем папе, он будто дожидался меня. Под тяжестью папиного тела поскрипывают половицы.
Пару лет назад мы с Перл смотрели на «Нетфликс» фильм «Мулань» — историю о девушке из Древнего Китая, которая крадет доспехи у отца и ради его спасения сама отправляется на войну, а потом возвращается домой героиней и пытается заслужить прощение родителя, отказавшись от почестей. Только затем, чтобы услышать, что самый большой подарок для него — иметь такую дочь. Мы с Перл обрыдались. А потом узнали, что много лет назад папа смотрел этот фильм в самолете, когда летел из Сингапура.
— Ты тоже плакал? — осмелилась спросить сестра; я замерла в сторонке, ожидая его ответа.
Папа скорчил гримаску, что делал только для Перл:
— Плакал.
— Что, правда? — не сдержалась я, пораженная до глубины души. Неужто чудеса еще случаются? Неужто и его пробрало?
— А в каком месте, папа?
«Ох, Перл, и как у тебя язык повернулся?»
— Когда хунну вторглись в Китай, — честно ответил папа.
Теперь роли меняются. Отец хочет, чтобы я полюбила этот подарок, а я…
Папа берет меня за руку, что случается нечасто.
— Тайвань — не наказание, — тихо произносит он. — Жаль, что не вовремя. Я бы присоединился к тебе в последние дни, если б сумел подстроиться со своей командировкой. — Речь о больнице, где папа втихаря подрабатывает консультантом. Это дает несколько лишних долларов к заработку, и он летает туда дважды в год. Может, когда-нибудь и я буду вот так подхалтуривать. Тайком отлучаться из больницы в белом халате и ковылять на негнущихся ногах, которые разучились танцевать.
В комнату врывается мама и отпихивает папу в сторону.
— Эвер, я нашла тебе подушку для шеи. — Она сует мне в руки подушку и распахивает мой чемодан. — Ты собралась?
Мама инспектирует содержимое чемодана, затем изымает сиреневую сумку для танцев и швыряет на кровать гимнастический купальник и пуанты.
— На Тайване все это тебе не понадобится, — говорит она и торопливо ретируется.
— Эвер… — подает голос папа.
Я выпускаю из рук подушку, кладу папин стетоскоп на невыездной купальник и снова налегаю на зловредную молнию.
— Не мешали бы вы мне собираться.
Я не поднимаю глаз даже после того, как дверь за папой закрывается.
Кому: admissions@tischschool.org
От кого: ever.a.wong@gmail.com
Уважаемая приемная комиссия Школы Тиша,
я с сожалением отклоняю ваше предложение о поступлении.
Через двадцать один час стыковочных рейсов я вешаю свою ручную кладь на плечо и осоловело спускаюсь вслед за соседом-попутчиком по металлическому трапу в тайбэйский международный аэропорт Таоюань. Голова все еще гудит от гула реактивных двигателей. Во рту вкус талька, и я жалею, что ела завернутую в фольгу курицу терияки, которая так и просится наружу.
Аэропорт сверкает. Сияющая белая поверхность пола отражает толпы пассажиров. Я задыхаюсь от окутывающих меня парфюмерных ароматов и запаха пота, проходя мимо магазинов с часами «Свотч» и солнечными очками «Диор», стеклянных витрин с коробками лунных пряников[7], прилавка с фастфудом — черными глянцевыми коробками-бэнто[8]. Кто-то толкает меня сзади:
— Куай дянь![9]
Я вытаскиваю из рюкзака измятый ознакомительный буклетик. Контактное лицо — Чэнь Лихань. Автобус будет ждать меня у выхода из зала получения багажа. Теперь лишь нужно добраться туда в целости и сохранности.
Я спускаюсь по эскалатору, миную гигантские рекламные щиты с азиатскими моделями, прохожу по коридору и попадаю в прямоугольное помещение, разграниченное ленточными ограждениями, которые ползут к ряду кабинок иммиграционного контроля. Повсюду иероглифы, в ушах гудят объявления на китайском языке. Дома мы говорим по-английски, мама и папа используют китайский, только когда секретничают. Я выучила несколько простых фраз в китайской церкви, где служба переводится строчка за строчкой: «давайте помолимся» и «пожалуйста, садитесь», еще я знаю тележку димсум (хар-гоу, шумай, чанфэнь)[10] — и до сих пор казалось, что это все, что мне когда-либо понадобится.
7
Лунные пряники (юэбины), как правило, круглые (но бывают квадратные или фигурные), с различными начинками, готовят для Праздника середины осени, широко отмечаемого в Китае.
8
Бэнто — коробка или ящичек с традиционным японским ланчем, включающим рис, овощи и рыбу или мясо.
10
Димсум (димсам, дяньсинь) — собирательное название закусок для китайского чаепития в первой половине дня. В китайских ресторанах блюда димсум часто подвозят к столикам на тележках, чтобы клиенты выбирали то, что им по вкусу. В ассортимент димсум входят пельмени с разнообразными начинками (харгоу с креветкой, шумай с мясом или овощами), рулетики из рисового теста с креветками, мясом или овощами (чанфэнь) и проч.