"Им страшно... страшно... им страшно..."
Море давило ему на плечи; он собрал все силы и стал бороться, он рвался к поверхности, отчаянно работая ногами, но что-то желтое, громоздкое, неуклюжее стесняло движения, мешало: дождевик. Он упрямо забарахтался, стремясь вырваться на волю из объятий океана. С каждой секундой запас воздуха в легких убывал. "Не бросай их, нельзя, нет, нет, нет. Доберись до них, пожалуйста, о-о Боже, дай мне сил, пусти, пусти, прошу тебя, пожалуйста..."
Вынырнув, он едва успел вдохнуть - и вода вновь обрушилась на него, загоняя обратно в морскую бездну. Он сопротивлялся, безумными глазами всматриваясь в темноту и слыша лишь вой ветра и рев воды, словно в смертельном бою сошлись два лютых зверя. Корабль, оказавшийся меж двух рассвирепевших чудовищ, кренился на правый борт. Палубу захлестывала бурлящая вода. Мур увидел, как _о_н_и_ протягивают к нему руки, но океан разлучил их, и ветер унес их прочь. Он стал звать их, но грохот волн заглушил его голос, разорвал слова в клочья, разметал в пространстве. Мур вскинул руку, но налетела очередная волна, гороподобная, с острым гребнем, блестящая и твердая как камень, и он с ужасом увидел, как она обрушилась на них, раскалывая дерево, захлестывая их брызгами и обломками того, что прежде было палубой из тикового дерева. На краткий миг он увидел их, застывших в черной пенной воде. Он услышал свое имя, и ему захотелось, чтобы море хлынуло ему в горло и унесло в свою пучину, но тут под ним, крутясь, всплыла какая-то деревяшка, и Мур невольно впился в нее ногтями. Обломок дерева увлекал его по волнам, с гребня на гребень, без конца. Мур вдруг различил на скрепленных друг с другом обломанных досках красивые буквы - слова, ожегшие, как огнем: "Баловень судьбы".
"Пожалуйста... не бросай их... они напуганы... пожалуйста... прошу..."
- ...Пожалуйста, - взмолился он и открыл глаза. Лоб его был в холодной испарине. Из открытой двери террасы тянуло ласковым ночным ветерком. За самым порогом шелестели пальмы, он различил в полумраке на залитой бледным лунным сиянием стене спальни тени листьев, похожих на растопыренные пятерни. Где-то далеко, за деревней, выла собака, в джунглях горестно кричал какаду - траурные голоса ночи... Мур закрыл лицо руками. Господи, шептал он. Господи. Порой его посещали кошмары, порой видения бывали такими реальными, что, даже проснувшись, он не мог избавиться от них - вот и сегодня сон вырвал у него очередной кус живой трепещущей плоти. Не в первый раз; впрочем, все кошмары Мура представляли собой вариации на одну и ту же тему. Снотворное, прописанное ему доктором Максвеллом, он не принимал, упрямо убеждая себя, что отлично может спать и без таблеток. Но сейчас ему вдруг захотелось узнать, хватит ли содержимого янтарно-желтой бутылочки, чтобы до конца недели обеспечить ему нормальный сон. Пролежав без движения еще несколько секунд, Мур потер лицо и понял, что плакал во сне. Он сел. Девушка, лежавшая рядом с ним, взяла его за плечо и сонно пробормотала:
- Что случилось?
- Ничего, - ответил он. - Спи.
Девушка посмотрела на него. Темные глаза на смуглом лице потемнели еще больше. Волосы у нее были коротко подстрижены по кингстонской моде. Когда Мур похвалил ее прическу, то в ответ услышал: так удобнее, возни меньше. Девушка потянулась всем телом, подняла с пола у кровати сумочку, покопалась в ней, отыскивая сигарету, нашла и закурила. Мур сидел на краю кровати, девушка водила по его спине острым ноготком. Ее звали Клер, она была из Олд-Мэнс-Ки - дыры немногим лучше этой. На Кокину она приехала заработать на билет до Тринидада.
- Ну давай, - сказала она. - Я уже проснулась.
Мур промолчал, прислушиваясь к отдаленному рокоту океана.
Клер подождала немного, бросила окурок в пепельницу и встала. Полоса лунного света легла на крепкое стройное тело и груди с алыми сосками. Клер взяла свои вещи, небрежно брошенные на спинку стула, и начала неторопливо одеваться. Мур неподвижно сидел на прежнем месте.
- Я пошла, - сказала Клер. - Кровать у тебя странная, не нравится мне в ней спать.
- Мне тоже, - спокойно отозвался он.
- Сестра собирается найти мне работу на Тринидаде, - сообщила Клер, пытаясь хотя бы отчасти развеять его дурное настроение своей беспечной болтовней. - Она работает в приемной у зубного, - она прищурилась, глядя Муру в спину, пораженная его неподвижностью и незащищенностью. У него было сильное тело, он был молод и, когда они повстречались в "Лэндфолле", казался беззаботным и беспечным. А сейчас вдруг стал равнодушным и далеким. - Ведь ты получил что хотел? - наконец спросила она.
- Да, - Мур вытер потное лицо и тоже встал с кровати. - Ты прелесть. - Он достал из шкафа полосатый купальный халат и надел. Повернувшись, увидел в открытых дверях террасы далекое море - блестящее, черное с серебром. Среди причудливых облаков висела луна. По ее положению на небосклоне Мур определил: четвертый час ночи. Потом его взгляд как магнитом потянуло к темной полоске за пределами гавани. Он разглядел белые гребни волн, разбивающихся об острые камни, потом заметил продолговатый темный силуэт. Казалось, с тех пор, как он видел лодку в последний раз, она не изменила своего положения. Мур боялся, что прибой в конце концов освободит ее, но лодка прочно сидела на рифах, задрав нос к небу, серебристо-зеленая вода все так же кипела и пенилась вокруг нее.
Лунные блики и тени облаков на корпусе лодки создавали жутковатую маскировочную окраску, и по спине у Мура пробежал холодок. Интересно, как эта штуковина оказалась погребенной под толстым слоем песка? И самое главное, чей это был корабль? Британский? Американский? Немецкий? Мур стал всматриваться в темноту. В глубине комнаты прошелестела юбка: Клер. Немецкая подводная лодка? Гитлеровская субмарина, хищно бороздившая здешние мирные воды? Он поспешно отогнал это видение. Но странная мысль, преследовавшая его весь день, мысль, которая заставила его отправиться в "Лэндфолл", осушить несколько стаканов отличного рома и найти подругу на ночь, не уходила.
Все выглядело так, будто его _з_а_с_т_а_в_и_л_и_ выкопать эту штуковину из-под толстого слоя песка; Мур отлично знал свои возможности он не должен был заплывать на такую глубину. У него было такое чувство, словно его заманили туда, соблазнив торчащим из песка перископом. Собственно говоря, это не он нашел подводную лодку: она, невесть как, сама нашла его и заставила служить себе.