Он отошел от ящиков и двинулся дальше, поводя фонариком из стороны в сторону. Свет отразился от воды, блики заплясали на обросших ракушками боках траулера, пришвартованного у причала. Ленни посветил вдоль борта, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел по плотно утоптанному песку, то и дело останавливаясь, чтобы осмотреть мусорную кучу, скопление бочек или разложенные на земле части двигателей. Прямо впереди темнел крытый жестью склад с наспех починенной и заколоченной досками дверью. Всего миг помедлив у склада, Ленни направился в дальний конец пристани, туда, где море размеренно плескало в убирающуюся переборку заброшенного дока.
Ленни пробовал уговорить кой-кого поработать у мистера Лэнгстри ночным сторожем, но все отказались наотрез. Мэйсон и Перси в ответ на его просьбу разнылись, Дж.Р. решительно отказался, прочие тоже. Ленни никого не смог заставить, и пришлось впрячься самому. Впрочем, он чувствовал себя виноватым в том, что небезызвестную лодку поставили на верфь мистера Лэнгстри без должного на то разрешения, и видел в этой ночной работе способ успокоить свою совесть и заодно вернуть расположение мистера Лэнгстри.
Он точно знал, что не дает покоя остальным - все те байки, которых они наслушались, и совет Бонифация держаться подальше от верфи. Он сам краем уха ловил перешептывания в пивных. Творилось что-то неладное, что-то, о чем никто не хотел говорить, и оно было связано с проклятой лодкой. С Кораблем Ночи - так ее здесь окрестили. Ленни припомнил разговор двух капитанов траулеров, и по спине у него побежали мурашки. Джамби, души мертвецов, которые летают с ветром, а потом кидаются на тебя, чтоб вырвать глаза из орбит и сердце из груди...
Ленни передернуло. "Стоп, приятель! Хорош себя накручивать! - сурово велел он себе. - Только неприятности наживешь!" Он снова нащупал старый револьвер с костяной рукояткой, который прихватил с собой - вдруг придется обороняться. Дома он раскопал всего три патрона, но рассудил, что этого довольно, чтобы спугнуть любого, кто полезет за дармовым добром. "Черт побери, ну и темнотища! - подумал он. - Ни луны, ни звезд, да вдобавок гроза собирается - еще день, самое большее, два, и будет буря".
Через несколько секунд он оказался у двери старого дока.
Кокран посветил фонариком: тот, кто заколотил ее, потрудился на славу. Сегодня ночью туда никто не влезет. Он осмотрел стену, ощупал острием луча гниющие сваи у берега и, убедившись к своему удовольствию, что там никто не прячется, быстрым шагом двинулся в другой конец верфи.
И остановился.
По спине у Ленни пробежал холодок, сердце сильно забилось, и он сглотнул, пытаясь прогнать страх. "Что, черт побери, это..." Он обернулся, выбросив вперед руку с фонариком, словно это было оружие, и стал ждать, не смея вздохнуть, стараясь расслышать что-то вроде... вроде... царапанья.
За дверью что-то скреблось.
Крысы. Запертые в доке крысы старались выбраться наружу.
И тут, на глазах у Ленни Кокрана, дверь медленно прогнулась кнаружи под давлением чудовищной силы. Дерево затрещало, жалобно заскрипело, потом вернулось в исходное состояние. Ленни парализовало, разинув рот в беззвучном крике, он не мог ни шелохнуться, ни двинуться с места, а дверь выгибалась, вспучивалась, больше, больше, со скрипом лезли из пазов гвозди, трещало дерево... _Б_о_ж_е_! Фонарик запрыгал в руке у Ленни, Ленни никак не мог унять эту дрожь, а когда вытащил револьвер, тот тоже заплясал и не хотел остановиться.
Дверь зловеще заскрипела под действием неведомой силы; послышался резкий треск, похожий на выстрел, и посреди двери появилась трещина, и вниз по старым доскам ширясь побежала расселина с рваными краями.
Изнутри высунулась корявая скрюченная рука; она пошарила под дырой и оторвала одну из досок, которыми была укреплена дверь.
Кокран попятился, не имея сил бежать. Он поднял револьвер и нажал на курок. В ушах громом отдавалось его собственное затрудненное дыхание.
Но боек стукнул по пустому цилиндру - щелк.
Дверь разлетелась щепками и гвоздями, в проем просунулось с полдюжины скрюченных рук, торивших путь на волю. Кокран снова хотел вскинуть револьвер, но тот показался чересчур тяжелым, да и прицелиться Ленни не смог бы, он это знал, надо было убираться отсюда бежать в деревню сказать им да джамби и впрямь существуют злобные твари спустились на Кокину.
Тут-то одна из тварей, подкравшись к Ленни сзади из темноты, и прыгнула на него, вонзила зубы ему в шею, захрустела позвонками. Другая ухватила его за левую руку, выкрутила ее, вырвала из сустава. Третья принялась неистово когтить грудь, обнажила ребра и вырвала сердце кровоточащее сокровище.
Командир стоял в стороне, особняком. Дав своим подчиненным возможность насытиться, Вильгельм Коррин мановением ссохшейся руки отослал их на помощь товарищам.
В небе виднелось слабое зарево. Туда и ехал Стивен Кип.
Кип выехал из дома ранним вечером. Он оставил Майре заряженный карабин, не велел отпирать ни дверей, ни окон, заскочил в контору, взял там второй карабин и канистру бензина и отправился объезжать деревню. Он был возле бухты, когда увидел над верхушками дальних деревьев свет и понял - горит около церкви Бонифация. "Опять вуду? - спросил он себя, когда гнал машину по пустынным улицам. - Черт бы все это побрал!" Перед церковью в круглой яме, выложенной по краю красными и черными крашеными камнями, пылал большой костер. Кип разглядел в нем сваленные кучей обломки досок, обрывки одежды и что-то вроде кусков разбитых церковных скамей. В основании костра ярко светилась горка красно-оранжевых углей, когда Кип вышел из джипа, их жар опалил ему лицо. Он обошел вокруг костра и постучал в дверь. Ответа не было. Раскаленный воздух касался его, точно рука с ярко-красными ногтями. Кип постучал снова, сильно, сердито. Церковные окна, как внимательные глаза, отражали пламя, сквозь щели жалюзи пробивался свет.
- БОНИФАЦИЙ! - крикнул Кип.
И тогда, очень медленно, дверь открылась.
Перед ним стоял Бонифаций в грязной белой рубашке, потный; в каждой капельке пота на темном лице ярко блестел отраженный огонь костра. "Уходите отсюда!" - резко сказал он и хотел закрыть дверь, но Кип уперся в нее рукой и попытался войти.
Церковь заливало красное сияние, населенное стремительным скольжением теней. Многие сиденья действительно были вырваны и пошли на растопку для костров, а в углу стоял топор. На алтаре Кип заметил горшки и странные бутыли, которые помнил по церемонии в джунглях; на стенах висело три или четыре дешевых металлических распятия, а по полу вокруг алтаря были рассыпаны зола и опилки. Кип покачал головой и уставился на старика. На шее у Бонифация висел стеклянный глаз, круглый зрачок горел красным огнем.