Траулер, рокоча двигателем, остановился почти вплотную к загадочной лодке, и двое загорелых островитян спрыгнули на палубу подводного корабля. Были брошены и закреплены швартовы, загремела якорная цепь, и между траулером и лодкой легли сходни. Казалось, никому не хотелось спускаться на борт странной подводной лодки, однако широкоплечий негр в темно-синей хлопчатобумажной рубашке и штанах защитного цвета сошел по сходням и, обойдя дыру, зиявшую в палубе, подошел к Муру.
Он был ниже ростом и приземистее Мура, в волосах густо пробивалась седина, а решительное лицо было словно выточено из камня. Взглянув прямо в глаза белому, он оглядел длинный корпус подлодки, словно не мог поверить в то, что видел.
- Вот, всплыла из Бездны, - растерянно проговорил Мур, который никак не мог прийти в себя после недавних событий.
- Господи Иисусе! - Негр тряхнул головой, глубоко посаженными, настороженными глазами всматриваясь через пролом в чрево подлодки. - Что произошло?
- Я нырял около Бездны, там, где когда-то затонул грузовой корабль. Искал, не осталось ли чего. Эта штуковина лежала глубоко в песке. А после взрыва...
- Взрыва? - Негр с удивлением посмотрел на Мура.
- Да понимаешь, я там наткнулся на старую глубинную бомбу. В общем, бомба рванула, взрывная волна освободила эту штуковину, и она двинулась к поверхности. Одному Богу известно, сколько она там пролежала...
- Сам в порядке?
Мур кивнул.
- Башка раскалывается и в ушах гудит, как по воскресеньям в Ватикане, а так ничего. Только напугался до чертиков.
- Я же говорил: не лезь в Бездну, Дэвид. - В голосе Стивена Кипа, уже семь лет возглавлявшего кокинское отделение полиции, на вест-индский выговор накладывались нарочито британские интонации. Кип погрозил Муру пальцем: - Я предупреждал тебя насчет той рухляди, что валяется на дне. Чертова бомба могла разметать твои косточки по всему океану, а нашел ты один-единственный латунный компас, будь он неладен. Тоже мне сокровище! А теперь еще это! Дурак ты набитый, что ныряешь в таком месте в одиночку!
Мур ничего не ответил, потому что понимал - констебль абсолютно прав. Нырять в местных водах было очень рискованно даже группой, для одинокого же ныряльщика опасность принимала поистине астрономические размеры. Что толкает меня на это, мрачно думал он, ни на кого не глядя. Жажда смерти? Пошло все к черту!
- Лодка довольно старая, - спокойно объявил Кип, поглядев на носовое орудие. - Кабы не песок, она давно бы сгнила.
Что-то лязгнуло. Один из островитян на корме дернул за толстый трос, который, извиваясь, уходил под воду.
- Эй! А ну брось!
Островитянин исподлобья взглянул на Кипа, выпустил трос и отошел подальше.
- Глубоко здесь? - спросил Кип у Мура.
- Сто пятьдесят футов. Для такой штуковины - всего ничего.
Кип качнул головой:
- Не захотела оставаться внизу, да? Наверху на башне должен быть главный люк. Ты не проверял?
- Нет, - ответил Мур.
- Тогда давай посмотрим, - и Кип, повернувшись к Муру спиной, мимо нескольких островитян, все-таки рискнувших спуститься на борт таинственного корабля, направился к выступу рубки.
- Осторожней, - крикнул Мур вслед другу. - Палуба местами совсем сгнила.
Они перебрались через путаницу тросов и поднялись на мостик.
На мостике они по щиколотку провалились в серый песок и морскую воду, в которой плавали кусочки обшивки и кораллов. С перископов капала вода; капли разбивались о железный фальшборт, и брызги летели на Мура с Кипом. Кип нагнулся и стал разгребать песок. Некоторое время он сосредоточенно трудился. Наконец показалась крышка люка.
- Задраено намертво, - проговорил он, утирая лоб мокрой рукой. Придется резать автогеном... но я не слишком уверен, что туда стоит лезть.
- Почему?
- Тебе еще хочется найти сегодня какую-нибудь полезную штуковину, да? - Кип цинично подмигнул Дэвиду: - Что ж, если на этой посудине остались годные торпеды, у тебя будет прекрасная возможность обшарить все Небеса. Он выпрямился и посмотрел на корму. - Где-то должна быть трещина. Иначе как бы эта штука попала в Бездну?
- Похоже, сейчас она в полном порядке, - заметил Мур. - Нельзя сказать, что она тонет.
Кип хмыкнул:
- Я могу понять, что подбитый корабль затонул. Но я не могу понять, как подбитый корабль всплыл на поверхность. Такого я до сих пор не видывал. Зато одно я знаю наверняка. Кисс-Боттом крепко держит эту посудину, и в ближайшее время она никуда отсюда не денется. - Он в упор посмотрел на Мура, оперся на фальшборт и провел рукой по взмокшему лбу. Может, тебе обратиться к доктору Максвеллу, Дэвид?
- Нет, со мной все в порядке. Просто я еще не отошел. Я знал, что буря многое очистит от донного песка, но ничего подобного себе не представлял.
Несколько мгновений констебль молчал, осматривая широкие палубы лодки. Потом сказал:
- Посудина времен второй мировой, я бы так сказал. Никаких опознавательных знаков. Английская, американская, итальянская, немецкая кто знает?.. В войну тут много кто рыскал. Ну ладно. Раз уж она всплыла, надо с ней что-то делать. Нельзя оставлять ее здесь, но и рисковать жизнью ради...
Снова послышался оглушительный лязг железа. Кип перегнулся через фальшборт, полагая увидеть островитян, вопреки его распоряжению тянущих из воды толстый трос. Но все стояли там же, где и прежде, на носу лодки, и о чем-то тихо говорили. Неожиданный звук испугал их, они повернули головы к констеблю и боязливо уставились на него, плотно сжав губы. Прочие оставались на траулере, предпочитая смотреть и слушать оттуда.
А вокруг разносился гулкий глухой рокот, словно кто-то со все возрастающей настойчивостью и лихорадочной энергией колотил по железу.
Кто-то в страхе закричал; стоявшие на носу лодки люди начали пятиться прочь от боевой рубки. Они двигались в сторону сходней, к спасительному баркасу. Мур почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
- Что за черт?..
- Уходите оттуда! - закричал с траулера какой-то бородач.
- Это же море! - громко сказал Кип, чтобы услышали все. - Это просто море шумит! Что с вами, ребята? Господи, да сейчас прилив; вот море и стучит снизу по обшивке!
Но на островитян с округлившимися от страха глазами жалко было смотреть. Они гомонили, перебивая друг друга, но их голоса не могли заглушить жуткий гул, который становился все громче и громче, все грознее и грознее и ничуть не походил на удары волн.