Констебль собрал все, что было на подносе, сунул себе в задний карман и застегнул. Монетки, ключ, щепотка марихуаны – вот все, что осталось от бедняги Турка. Какая страшная смерть…
– Кип, – тихонько окликнул доктор, переводя взгляд с укрытого простыней трупа на констебля. – Как по-вашему, есть в джунглях дикие звери и если да, то какие?
Сперва Кип подумал, что ослышался. Потом ответил:
– В общем, есть. Пожалуй, пяток диких кабанов… и все, если не считать змей. – Он прищурился, увидев, что доктор озадачен. – А что?
Максвелл сложил руки на груди и оперся о стол, глядя в одну точку:
– На горле этого человека и на его правой скуле – следы зубов. Кое– где прокушены кости, словно кто-то пытался добраться до костного мозга. И я могу предполагать только одно: это был какой-то зверь.
Зверь? Но какой? Кип отрицательно качнул головой и провел рукой по лицу. Нет, он не слыхал, чтобы в кокинских джунглях водились опасные звери, хотя, вероятно, кое-где в них деревья и кусты росли так густо, что там могла прятаться любая тварь. Несколько раз он видел кабанов, но маленьких – о них не стоило и думать.
– Зверь, достаточно крупный, чтобы напасть на человека? – спросил Кип. – Невозможно – по крайней мере, у нас на Кокине. Но… следы зубов? Вы уверены, что это следы зубов, а не какого-нибудь острого инструмента, например?
– Совершенно уверен.
Кип шагнул к трупу, но остановился, понимая, что не сможет заставить себя еще раз взглянуть на него. Следы зубов? Что за ерунда!
– Будьте добры, сделайте мне одно одолжение, – обратился он к доктору. – Держите свое мнение при себе. Делайте что положено, аутопсию
или как это называется, но чтоб никто не знал про эти отметины! По крайней мере до тех пор, пока я сам не разберусь, что происходит.
– Хорошо, – ответил Максвелл. – Понимаю. – Он стал разворачивать стол, чтобы выкатить его из комнаты. Кипа вновь что-то царапнуло изнутри, и на сей раз невидимым коготкам удалось отколупнуть кусок строительного раствора. Он посмотрел, как доктор вывозит стол через двойные двери в коридор и исчезает за дверьми другой комнаты. Пора было уходить: он с трудом владел собой, а его мозг словно оцепенел.
Он вышел из больницы на жаркое солнце и пошел в сторону площади. В голове теснились вопросы, ответы на которые он даже не начинал искать. Что если в джунглях действительно пряталось что-то, что могло напасть на человека и убить, разорвать ему горло и изгрызть кости? Но почему тогда никто из местных фермеров его не видел? Они жили здесь годами, и если бы в джунглях рыскал такой зверь, кто-нибудь непременно его бы заметил. Да нет же, нет – Турка били не только кулаками, но и какими-то тупыми предметами, Максвелл сам сказал. А может быть, все произошло так: какой-то мерзавец – или мерзавцы? – убил Турка и бросил его тело на пристани, и это огромные портовые крысы так изгрызли мертвеца? Гипотеза была не лишена смысла – но как тело Турка потом очутилось в воде?
Кип был глубоко потрясен жестокостью преступления. На Кокине убийство было делом неслыханным и невероятным. Здесь, конечно, постоянно случались пьяные драки, и порой нешуточные, но убийство?.. Кто из островитян мог пойти на такое?.. Индейцы-карибы, тотчас подумал Кип, жестокое, свирепое племя. Когда они спускались в деревню – по счастью, это случалось редко – только дубинка Кипа не давала грянуть беде. В жилах карибов текла горячая кровь и, по слухам, всего сотню лет назад они были каннибалами: съедали захваченных в плен врагов. Может быть, Турок напоролся на кого-нибудь из них, а то и на целую компанию, спустившуюся с гор посмотреть на подводную лодку? Конечно, все это лежало в области догадок и предположений, однако, возможно, стоило проехаться по Карибвилю и задать несколько вопросов.
Нет, решил он. Это были крысы. На труп напали крысы, отсюда и следы зубов.
На площади, у хозяйственного магазина, Кип увидел пикап Дэвида Мура. В багажнике пикапа лежали доски. Когда Кип подошел к машине, из магазина вышел Мур с очередной порцией стройматериалов в руках. Он сложил доски в багажник, вытер потное лицо и двинулся обратно в магазин, когда заметил констебля. Кип спросил:
– Дела идут так хорошо, что ты решил сделать пристройку?
– Не исключено. Решил запастись на случай нового урагана. Старая крыша вряд ли выдержит еще одну бурю в этом году…
Кип с пониманием кивнул. На крыльце магазина грелись на солнышке старики; двое курили трубки, третий сидел, низко надвинув на лицо соломенную шляпу. Появление констебля прервало их негромкую беседу, и теперь они внимательно прислушивались к чужому разговору, поглядывая то на Кипа, то на Мура. Кип вежливо поздоровался с ними и спросил Мура:
– Помощь требуется?
– Разве что заплатишь вместо меня по счету. Если ты действительно хочешь мне помочь, уговори Ярлинга продлить мне кредит.
Кип хотел улыбнуться, но обнаружил, что ему трудно это сделать: перед глазами у него стоял мертвый Турок. Старики уставились на него, и ему стало не по себе.
– Извини. Дружба дружбой, а служба службой.
– Этого-то я и боялся, – Мур покопался в кошельке и пошел в магазин.
– Констебль, – подал голос один из троицы на ступеньках, высокий, седой, с трубкой в зубах, – что прошлой ночью приключилось с тем пареньком? – Он подался вперед в своем кресле, а Мур стал как вкопанный.
– Не ваше дело, – ответил Кип.
– А правду говорят, будто ему перервали глотку и выпустили всю кровь? – спросил другой.
– У того, кто вам это сказал, слишком буйное воображение. Мне бы такое в жизни не придумать. – Кип старался говорить легко, весело, но он никого не обманул. Старики смотрели пронзительно, в упор. Мур, приоткрыв от удивления рот, наблюдал за происходящим.
– Дэн Майлс видел тело, – сообщил старик в соломенной шляпе. – Он сказал, кто-то перервал парню глотку и…
– Дэн Майлс слишком много пьет, – перебил Кип резче, чем ему хотелось. – Если б закон запрещал собирать сплетни, я бы всех вас упек за решетку.
– Говорят, что-то приходило из джунглей, – снова заговорил старик. – Может, такое, что и видеть никому не дано. Мальцом я раз видел там джамби – злобная тварь, такой белый, высокий, носится – не угнаться, еле разглядишь. Ветер его нес и вот эдак – ветер, стало быть, – подвывал: уи-и-и-и-у-у-у, уи-и-и-у-у-у… Я и глянь этому джамби в лицо. До сих пор помню. Страшилище, глаза красные, зубы из пасти висят. Я как побегу, как побегу – мне в лес-то ночью нельзя было, понимаете? Но лицо это я увидал и уж до смерти не забуду.
Кип с наигранной беззаботностью облокотился о перила крыльца:
– Никаких джамби нет.
– Много лет назад я видел дух жены Риттера, – возразил первый старик, странно блестя вдруг расширившимися глазами. – Ей-богу, я видел ее на рыбачьем причале, где ее старик оставлял свою лодку. Она взмахнула руками, и я приметил, что сквозь нее светят звезды, и говорит: «Иди за мной, иди за мной». Я тогда попятился, а она сошла с верфи прямо в море и пропала. – Он поглядел на приятелей, и те одобрительно закивали.
– Кип, – спросил Мур, – что произошло вчера ночью?
– Иди-ка лучше заплати, – сказал констебль. – Характерец Ярлинга все знают…
– Убился один молодчик, Турком его звали, – заговорщицки поделился с Муром старик в соломенной шляпе. – На верфи убился, возле этой окаянной лодки. От ней, треклятой, одни несчастья, констебль. Она беду приносит. Она, мертвечина, джамби из джунглей созывает, и вот как все уснут, они к ней слетятся – и пошло веселье, и лодка эта утопленница там с ними. И вопят, и хохочут, и глазищами ворочают – зырк-зырк, не припозднился ли какой бедолага; им, вишь, завидно, что у людей душа есть, вот и ненавидят нас, и душу отнять хотят. Вот чего с вашим Турком приключилось…