Так что Джоб Снукc был не в лучшем настроении; добавьте ко всему, что нос его раздулся, напоминая размером и формой манго, а под глазами темнели синяки.
— Что, Джоб, небольшая трепка? — поинтересовался Рап-си, главный помощник капитана «Фульмара».
— От самого дьявола, — проворчал Снукc. — Еще немного, и я свихнулся бы, как районные офицеры на островах.
Все местные офицеры на островах сумасшедшие, это всем известно, и в мире нет более совершенной аксиомы; поэтому Рапси превратился во внимание.
— Рассказывай, — сказал он, одновременно заказав вино из Кова[31].
— Я провел шесть недель в морской больнице, — начал Джоб. — Подхватил где-то мерзкую лихорадку. В конце концов доктор выставил меня на улицу, сказав, что я нуждаюсь в свежем воздухе. Я немедленно направился в Арего, где осталось еще несколько деревьев и немного зеленой травы.
В шести или семи милях от Порт-Джексона меня захватила одна из этих проклятых гроз с молниями, громом, ветром, дождем и градом. К счастью, я увидел неподалеку хижину, одну из тех, в которых укрываются пастухи.
Добежав до хижины, я вошел и увидел там привычную обстановку: грубо сколоченный стол и несколько табуретов. Не успел я усесться, как услышал знакомые звуки:
«Кик… Кик… Кикки-кик…»
Я достаточно долго бродил по Синим горам, чтобы понять, кто издает эти короткие глупые крики. Но если для Синих гор и для долины Флиндерса это нормально, то… В шести лье от Порт-Джексона!
Только сейчас я разглядел, что напротив меня за столом сидел, на одном из табуретов, громадный кенгуру!
Пока я с удивлением пялился на животное, этот дьявол достал из кармана на животе большую сигару и серную спичку, которую зажег, потерев о стол.
Через минуту он дымил, словно турок.
— Понимаю, — печально сказал я, — этот дуралей доктор слишком поспешно выставил меня из больницы, и ко мне вернулась моя лихорадка.
Тем временем животное достало из кармана на животе еще одну сигару и протянуло ее мне вместе с горящей спичкой.
Я машинально взял предлагаемую мне сигару и закурил.
Клянусь всеми святыми рая, это оказалась настоящая сигара, причем весьма неплохая!
Благодаря этой сигаре я сообразил, что меня посетил полу-кошмар. Может быть, даже обычный сон. Я решил проверить и прикоснулся горящим концом моей сигары к руке. Я тут же с воплем отдернул руку — я на самом деле обжег ее.
Что касается кенгуру, он тоже выглядел совершенно настоящим. Он курил с явным удовольствием, пуская великолепные дымные кольца.
Неожиданно он принялся копаться в своей сумке, откуда извлек колоду карт. Он бросил колоду на стол, показав мне жестом, что не против сыграть партию со мной.
Теперь я все понял: напротив меня сидел сам дьявол; поскольку он способен принимать любой облик, то облик кенгуру для него не может быть хуже, чем любой другой. И теперь он хочет выиграть у меня мою душу… Кстати, взамен чего?
Адское создание разложило карты на столе, и я сразу же увидел, что речь идет о партии в hot and cold[32], в которой одним движением руки можно потерять все.
— Ни за что! — крикнул я. — Изыди, Сатана!
И я сбросил карты на пол, швырнув туда же сигару.
Кошмарное создание рассвирепело, принялось издавать свои «Кик… Кикки-кик…» и встало в позу боксера. Это несколько изменило ситуацию: я никогда не уклонялся от партии бокса и был готов выйти на ринг с кем угодно, даже с самим чертом.
Я двинул его прямым в морду, но на меня в ответ сразу же посыпался град великолепных свингов и апперкотов, так что у меня даже не оставалось времени на то, чтобы отдать Богу мою бедную душу перед тем, как я свалился в нокауте на пол.
Когда я пришел в себя, отвратительное создание исчезло, и я понял, что находился на грани безумия.
На этом Джоб Снукc залпом проглотил все, что оставалось в кувшине, и проворчал:
— Откуда я мог узнать, что я встретил Thundergirl, легендарную «Гром-девицу», знаменитую кенгуру, курившую, игравшую в карты и боксировавшую, сбежавшую из бродячего цирка Порт-Джексона и нашедшую, как и я, убежище от грозы в хижине скотоводов?
Погоня
«Фульмар» спасался бегством с «Риноуном» на хвосте. Арнольд, капитан, не стал увеличивать скорость с риском вывести из строя двигатель. Мы могли выиграть при этом узел или два, но двигатель стал бы выбрасывать фейерверк раскаленных искр и языков огня, что послужило бы хорошим указанием для английского монитора, от которого мы удирали.
Пушки на английских кораблях стреляют, как правило, очень плохо, что известно всем на свете, но «Риноун» обладал — в виде исключения — пушкой, редко не попадавшей в цель.