— Благодарю вас, Ансельм Лемуэн!
Граф де Вестенроде схватил руку старика и крепко пожал ее.
— Мы пойдем туда, друзья, — продолжал он. — Возможно, я преувеличиваю, когда говорю «мы». В любом случае, я пойду дальше даже один, если возникнет такая необходимость.
— Я пойду с вами! — воскликнул старый моряк.
— И мы! И мы тоже! — дружно закричали все присутствующие.
— Мы приближаемся к цели нашего странного путешествия, — заявил граф. — Помолимся же, друзья, помолимся этим вечером. Потому что больше, чем когда-либо, мы нуждаемся в божественной помощи!
Глава XII
Незнакомые края
Граф де Вестенроде говорил тоном докладчика на научной конференции:
— Наше путешествие не является полярной экспедицией. Конечно, было ясно, что нам придется перенести крайне низкие температуры, и поэтому я предусмотрел теплую одежду, учитывающее холод питание и соответствующее оружие, а также палатки, специально разработанные для защиты от низких температур.
Холтема удивился:
— Это почти то же самое, что использовал для нашей экспедиции доктор Пранжье, господин граф. За исключением того, что вы перечислили, на «Дорусе» не было ничего, необходимого для серьезной полярной экспедиции.
Граф улыбнулся:
— Доктор Пранжье хорошо знает, что ему нужно для путешествия на север, но и я разбираюсь в этом вопросе. Я только никак не могу понять, почему он так запоздал с организацией экскурсий в материковую часть Гренландии.
— С того момента, как мы бросили якорь в Северном проходе, я видел его довольно редко. Но каждый раз он выглядел обеспокоенным, словно чего-то опасался. Можно сказать, что он выглядел, как человек, которому страшно. Да, я все больше и больше склоняюсь именно к подобным мыслям.
Граф согласно кивнул:
— Ваша наблюдательность заслуживает награды, капитан. Несомненно, Пранжье боялся, и боялся не напрасно. Что касается меня, то я тоже не стал бы утверждать, что смотрю на будущее без сомнений и опасений. Не обижайтесь на меня, если вам покажется, что я говорю вам слишком мало. Но я могу ошибаться, образно говоря, сесть на мель; кроме того, тайна, которую я пытаюсь разгадать, не принадлежит мне.
— Господин граф, — ответил Мартин Списсенс, — не забывайте, что я никогда не требовал от вас разъяснений. Вы арендовали мое судно, набрали по всем правилам команду и наняли меня. При этом вы очень щедро платили нам. Я считаю, что не должен был приставать к вам с вопросами, чтобы узнать больше.
— Примерно такие же отношения сложились у меня с доктором Пранжье, — пробормотал Холтема, — и я служил бы ему верой и правдой, не ступи он на путь преступления.
— Тем не менее есть один момент, который я должен сообщить вам, — продолжал граф. — Дело в том, что у меня и доктора Пранжье была почти одна и та же цель. Я говорю «почти», потому что моей задачей было помешать ему достигнуть этой цели.
— Вы сказали более чем достаточно, — сказал Списсенс. — Можно не сомневаться, что целью Пранжье было зло в той или иной форме. Мы можем остановиться на этом.
— Если бы у нас было запланировано проникнуть как можно дальше в материковую часть острова, нам потребовались бы собачьи упряжки, сани, специальное снаряжение и, скорее всего, проводники, — продолжил граф. — К счастью, на подобное продолжение экспедиции мы не рассчитывали. Место, являющееся нашей целью, находится сравнительно недалеко от побережья. Конечно, мы должны предвидеть сильные морозы и бури, но вряд ли нас ждут сильные снегопады, способные заставить нас прервать экспедицию и не позволить нам достичь цели. Если же, вопреки ожиданиям, наше продвижение к цели будет остановлено, а судно окажется заблокировано льдами на протяжении ряда месяцев, то команда, оставшаяся на борту, сможет перезимовать в полной безопасности. Если даже Харри Инлет превратится в ледяную дорожку, то можно надеяться, что Северный проход и фьорд Скорсби не замерзнут благодаря теплым течениям. Короче говоря, я убежден, что мы можем предпринять экспедицию на сушу, не опасаясь серьезных неприятностей.
Речь графа была прервана неожиданным появлением в каюте Эванса.
— Тревожная ситуация в Северном проходе, — выпалил он, задыхаясь.
Холтема вскочил:
— Что-то с «Дорусом»?
— Да. Я сидел в вороньем гнезде, наблюдая за льдинами, когда внезапно сообразил, что если несколько минут назад хорошо видел мачты «Доруса», то теперь не вижу их! Мачты пропали!
— Может быть, они вышли в море? — спросил Гюстав.
Эванс с насмешкой посмотрел на него.
— Возможно, когда-нибудь изобретут крылатые суда, способные летать, словно чайки, и исчезать в мгновение ока, — ухмыльнулся он. — Но сегодня я должен был видеть, как «Дорус» медленно поднимает паруса и начинает двигаться к выходу из Северного прохода.
— Что вы думаете об этом, Списсенс? — обратился Холтема к капитану. Его голос подрагивал от нервного напряжения.
— Возможно, судно было раздавлено льдами, но это мало вероятно, потому что плавучие льды еще не набрали требующейся для этого мощности. Кроме того, случись с «Дорусорм» подобное несчастье, его агония продолжалась бы по меньшей мере несколько часов. Такое неожиданное исчезновение судна представляется мне совершенно невозможным.
— Я должен сходить туда и посмотреть, в чем там дело, — решительно заявил Холтема. — Вы разрешите Эвансу сопровождать меня?
Они вернулись через несколько часов. Голландец выглядел сильно взволнованным, и даже флегматичный Эванс был сбит с толку.
— «Дорус» исчез! Исчез, словно он и не стоял на якоре в том месте, где мы его обнаружили до этого! Ни единого обломка, ни одной доски на этом месте. Ничего!
— Можно подумать, что его извлекли из воды и перенесли в другое место, — задумчиво сказал Эванс. — Или его утянули на дно! Северный проход в этом месте имеет очень большую глубину…
— Его утянули на дно… — медленно повторил граф. — Почему бы и нет?
Никто не решился уточнить, почему такое невероятное событие показалось графу возможным.
Число три имеет мистическое значение у моряков севера. После зеленого тумана и живых камней исчезновение «Доруса» оказалось третьим таинственным происшествием.
Группа из девяти мужчин с тяжелым грузом за плечами остановилась у подножья высокого холма. Среди них можно было разглядеть графа де Вестенроде, Холтему, Мартина Списсенса, Ивона Тейрлинка, Ансельма Лемуэна, Пьера Каплара, Ригольбера, Гюстава Лемана и Эме Стивенса.
Их взгляды были дружно направлены на запад. Но «Тонтон Пип», оставленный на попечение Эвансу и другим морякам, давно исчез за холмами.
Солнечный диск медленно опускался к горизонту, небо темнело. Поднялся холодный ветер, перегонявший с места на место черный песок и мелкий гравий в смеси со снежной крупой.
— Ставим палатки! — приказал граф де Вестенроде.
Гюстав Леман, наблюдавший за Капларом и Ригольбером, разворачивавшими тюки с палатками, подумал, что вряд ли эти легкие конструкции из зеленой ткани выдержат северную непогоду, защитив людей от жестокого мороза, обжигавшего лица.
Старый Ансельм, угадавший его мысли, засмеялся:
— Действительно, всего лишь шелковая ткань, пропитанная смолой и проложенная тонким слоем шерсти. Кажется, обычный здесь громогласный толстощекий ветер называют эолом. Так вот, этот эол может дуть, сколько хватит сил у его легких, но парни, сидящие в палатке, даже не догадаются об этом, — сказал он.
Старик был прав. Действительно, внутри палатки было достаточно тепло и даже приятно, если не считать постоянного хлопанья полотнищ.
Ригольбер в очередной раз продемонстрировал свое искусство повара. В несколько минут он приготовил кофе на небольшой керосиновой горелке, поджарил толстые ломти сала и разогрел консервы.
— Если завтра нам удастся встретить пару сосенок, что вполне возможно в этих местах, я приготовлю вам лепешки в золе.
— Лепешки в золе? Что это за блюдо? — заинтересовались Гюстав и Эме.