- Ещё залп торпедами! - предупредил Крытыш.
Это уже будет серьёзнее, подумал Репень - они на сто пухов постараются синхронизировать залп торпедами и ракетами. Вторые значительно быстрее, поэтому выпустят их попозже. Здесь уже однозначно не обойтись без защиты выхлопом и всех прочих фортелей. Грызь наблюдал за происходящим, уже успокоившись до годного уровня. Для "Мыхухоли" это был первый настоящий бой, маневры у Зарянской не считаются. Там выщерицы, прикинув шансы против пятикратно превосходящего флота, предпочли сразу отступить. Главное, чтобы не последний, хихикнул грызь.
Шкала расстояния показывала, что группа котанков уже в тридцати тысячах от целей - и здесь вместе с торпедным залпом навстречу полетели ракеты с ракетного фрегата. Ракеты с ракетного... логично, чо.
- Двадцать отметок, - сообщил Крытыш.
- Лучше, чем ожидалось! - цокнул Репень.
Он предполагал, что ракет будет до полусотни. Или он ошибся, или фрегат расстрелял боекомплект раньше, или ещё что - но ракет оказалось только двадцать. Впрочем, тоже не подарок. Возможно, противник рассчитывал, что если из двенадцати торпед одна прошла, то двенадцать плюс двадцать точно хватит. Этот рассчёт однако был ни разу неверен. Уяснив количество угрожающих целей, автоматика котанков приняла единственно верное решение - закрываться выхлопами, одновременно не прекращая стрельбу из лазеров: башня позволяла это сделать. Когда до контакта оставалось не более четырёх секунд, котанки врубили двигатели, обращённые вперёд по курсу, и дали вращение. От каждого "мячика" вперёд полетела спираль плазменного хвоста, которая в проекции спереди давала сплошной диск диаметром более километра.
На такой скорости снаряды никак не могли сманеврировать между ветвями спирали, и влетали прямо в плазменное облако. По плотности оно было сильно жиже, чем атмосфера на уровне моря, но опять-таки работала огромная скорость - торпеды и ракеты плющило в блины от динамического удара, так что сквозь завесу пролетали уже безопасные куски металлолома. В пространстве закипели термоядерные вспышки, но все они бахнули уже за линией, просто самоликвидировались те боеголовки, которые промахнулись.
- Есть! Есть, впух! - хлопнул по пульту Репень, - Только минус один, и тот букс!
- Ракетный залп, двадцать отметок! Импульсы со второго фрегата, обстрел лазерами!
Уже меньше десяти тысяч, вот лазеры ПРО и начали пристреливаться. Торпедного залпа не последовало - вероятно, потому как закончились. Ракеты же шли волнами по пять штук, и Репень сразу схватил, за каким рожном. Неизвестный противник знал о свойствах плазменной защиты, поэтому не стал тупо тратить второй залп в никуда. Вместо этого они наверняка попытаются пробить заслон подрывом боеголовок - первые разметают диск, вторые пролетят к цели. Это упражнение отрабатывали на симуляторе, потому как придумать столь хитрый план - не надо большого ума.
Однако, на практике обеспечить это дело оказывалось сложно. Главная заковыка - крайне малый интервал между подлётом первой и второй волны, потому как его увеличение минусует весь смысл. Ракеты второй волны влетают в область недавних ядерных взрывов, отчего сильно унывают их системы наведения. Пока сенсоры очухаются от ослепления, становится уже поздно. Котанк при этом являл собой крайне неудобную цель, маленькую, бронированную, и при этом выдающую огромный, для своего размера, диск плазменного "щита". Помятуя о том, какие результаты были получены на симуляторе, грызи не особо волновались, и не зря.
Когда погасли вспышки от прошедшей волны ракет, телеметрия показала отсутствие связи только с четырьмя машинами. Таким образом, оставались ещё восемь боевых котанков, каждый из которых тащил по торпеде. Теперь главное - не подставить торпеду, которая находится на внешнем навесе, под лазеры. Котанки разворачивались, изгибая в пространстве хлысты выхлопов, и раскручивали ДРЩ. В данном случае автоматика опять сделала правильный выбор - не отстреливать щиты, против лазеров ПРО они лучше сработают прямо на подвесе, закрывая корпус котанка.
- Омойпух, вот олухи! - вырвалось у Репня, - Они даже не фокусят огонь!
Фрегат отрабатывал обычную противоистребительную схему, когда турели ПРО работали по всем целям сразу. Но причинить значительные повреждения котанку с щитом такой обстрел не имел никакого шанса. У противника ушло аж пятнадцать секунд, чтобы осознать это и сконцентрировать огонь. Теперь по "мячику" лупили десятки лучей с турелей - основной поток шёл с фрегата, но помогали и остальные корабли, по мере возможностей. Котанк окутался сверкающим облаком испаряющейся противолучевой брони, выбитой с щита и с корпуса. Эта многослойная защита достаточно эффективна, потому как испаряется, и луч рассеивается на облаке частиц. Специализированная защита на ДРЩ и дополнительных панелях на корпусе выбрасывала вместе с газом пухову тучу микроскопических отражающих призм, на которых лучи рассеивались ещё лучше. Весь вопрос только в том, насколько хватит защитного слоя при интенсивном обстреле.
Фокусируя огонь, вражеские турели прожгли ДРЩ за шесть секунд, ещё две им потребовались на навесные панели, а дальше лазеры принялись кромсать уже непосредственно корпус. Всего за пятнадцать секунд бронированный шар был проплавлен, лучи добрались до внутренних агрегатов и вывели машину из строя. Соль в том, что пятнадцать секунд сейчас - слишком много. Группе уже оставалось не больше двадцати секунд, чтобы войти в пространство между носителями и запустить торпеды.
Сработала и ещё одна фича, заложенная в программу. Дело в том, что разглядеть на расстоянии в тысячи километров, что там случилось с пятиметровым шаром, крайне затруднительно. Поэтому автоматика ПРО считает уничтоженными цели, которые не ускоряются: у неизвестного противника всё обстояло точно также. Котанки, пользуясь этим, вырубали двигатели, как только на них концентрировался огонь, и изображали труп. Купившись, вражеская система впустую тратила пару драгоценных секунд, чтобы перенацелить лазеры! Фрегату потребовалось слишком много времени, чтобы исправить этот косяк, сбить все котанки он никак не успевал.
Как отметил Репень, фрегаты встали сбоку от носителей, прикрывая их с флангов. Против ударных машин выщериц это было разумно, потому как те старались охватить цель "челюстями". Но у котанков другая тактика, они достаточно бронированы, чтобы пробивать оборону в лоб. Сейчас "мячики" так и делали, влетая прямо во вражеский строй, нацелившись двумя группами по двум носителям. Мозги котанков и здесь не ступили. Оценив, что противодействие слабее ожидаемого, они не стали запускать торпеды с рассчётных пяти тысяч. Слишком близко тоже не хорошо, торпеда не успеет разогнаться, но с двух тысяч - самое то.
Фрегаты явно занервничали и стали ворочаться, но толку уже никакого быть не могло. Как минимум по три "мячика" неслись на каждый носитель, и времени перехватить их уже не хватало. В этом месте Репень поймал философичную мысль о том, что "Мыхухоль" далеко от целей, и когда они узнают результат атаки, на самом деле всё уже будет закончено.
- Да упокоит Космос их души и туши, - цокнул себе под нос грызь.
Поскольку сама атака происходила в течении пары секунд, разобраться можно было только потом, в замедленном воспроизведении. В частности, котанки успели передать картинку с оптики, так что теперь грызи знали, как выглядит носитель "тех": километровая бандурина с утолщениями спереди и сзади, сплошной цилиндр со стыкузлами в середине. В двух тысячах от носителей вспыхнули четыре конуса термоядерного пламени, когда стартовали торпеды. "Конусы" имели предельно возможное для материала ускорение, и к тому же, были довольно прочные, одним попаданием лазера ПРО тут не отделаешься. По космическим меркам, били они в упор, зато надёжно!
Рассчёт был достаточно хитрый: котанки шли на таран цели, в то время как соседняя группа обстреливала её торпедами. Торпеды долетят немного раньше, и если попадут, то на месте цели окажется пустое место, все обломки разлетятся в стороны. Как потом уяснил себе Репень, противник счёл приоритетной целью один "конус", идущий к носителю истребителей, и выдал по нему всё, что оставалось - шквального огня с четырёх кораблей хватило, чтобы остановить его. Зато три другие "конуса", не встретив никаких помех, влепили в тяжёлый носитель.