Однажды патер Сайзен, имевший обыкновение частенько заходить к ним и постоянно уделявший внимание занятиям с Аминой, вошел в тот момент, когда Филипп держал девушку в своих объятиях.
— Дети мои! — обратился к ним священник. — Я наблюдаю за вами уже довольно долго. Так продолжаться больше не должно, даже если ты и намерен жениться, сын мой. Я должен соединить ваши руки!
Смутившись, Филипп отодвинулся от Амины.
— Я, конечно, не сомневаюсь в тебе… — продолжал священник.
— Нет, нет, добрый патер. Но… все же я прошу вас оставить нас. Приходите завтра, и тогда все будет решено. Я должен поговорить с Аминой.
Патер Сайзен ушел, а влюбленные снова остались одни. Амина то краснела, то бледнела, грудь ее порывисто вздымалась. Девушка чувствовала, что сейчас решится ее судьба.
— Священник прав, Амина, — произнес Филипп, присаживаясь снова рядом. — Так продолжаться не может. Я хотел бы быть всегда рядом с тобой, но судьба слишком жестока ко мне. Ты даже не представляешь, как бесконечно ты мне дорога, но я не могу просить, чтобы ты вышла замуж за несчастного!
— Соединиться с тобой не значит для меня выйти замуж за несчастного, Филипп, — отвечала девушка, опуская взор.
— С моей стороны было бы нехорошо… — продолжал Филипп. — Я показался бы корыстным…
— Позволь высказаться откровенно, Филипп, — прервала его Амина. — Ты говоришь, что любишь меня. Я не знаю, как любят мужчины, но я знаю, как могу любить я! Мне кажется, что было бы некрасиво и нечестно с твоей стороны, если бы ты покинул меня теперь, поскольку… поскольку это стоило бы мне жизни. Ты говоришь, что должен уйти, что к этому тебя толкает твоя судьба, что этого требует твоя странная тайна! Пусть так. Но разве я не могу пойти с тобой?
— Пойти со мной к смерти, Амина?
— И к смерти, ведь смерть — это избавление! Я не боюсь смерти, Филипп, я боюсь потерять тебя! Да, даже больше. Разве твоя жизнь не в руках Творца? Откуда у тебя такая уверенность в преждевременной смерти? Ты дал мне понять, что избран для выполнения какой-то миссии. Но коль ты избран, то должен жить до тех пор, пока дело твое не будет завершено. Мне хотелось бы узнать твою тайну, Филипп. Проницательность женщины могла бы, пожалуй, тебе пригодиться, а нет… Разве для тебя не будет утешением разделить как радости, так и печали с той, кому ты говоришь, что любишь ее?
— Амина, дорогая моя! — воскликнул Филипп. — Моя любовь, лишь моя искренняя любовь заставляет меня опасаться… О! Каким же наслаждением было бы для меня сейчас назвать тебя моей! Я едва соображаю, что несу… Если бы ты стала моей женой, я не стал бы скрывать от тебя тайны, но мне не хотелось бы быть твоим супругом, не открыв ее! Ладно, Амина! Я все расскажу! Ты должна узнать обо всем и решить сама. Но подумай о том, что я дал клятву! Захочешь выйти замуж за того, чья судьба несчастна, пусть так и будет! Мало времени дано мне для счастья, но ты…
— Открой мне сначала свою тайну, Филипп! — воскликнула девушка, сгорая от нетерпения.
Филипп рассказал Амине все, что уже известно читателю. Пока он говорил, девушка молча слушала его, и на ее лице не дрогнул ни один мускул. Рассказ Филипп закончил клятвой, которую дал.
— Странная история, — произнесла Амина. — А теперь выслушай меня, но прежде дай мне реликвию, я хочу взглянуть на нее. Может ли так много силы, я хотела сказать, так много несчастья заключать в себе эта маленькая вещица? Странно. Прости меня, Филипп, но я все еще сомневаюсь в этой истории, связанной с потусторонним миром. Ты знаешь, я пока еще не сильна в новой вере, которой начал обучать меня наш добрый священник. Я не хочу сказать, что эта вера неистинная, но, может быть, даже лучше для меня, коль я сомневаюсь. Я могу допустить, что все это правда, Филипп, а если так, то ты сможешь выполнить свою миссию и без клятвы. Не думай, будто Амина хочет отвлечь тебя от выполнения долга. Нет, Филипп! Найди своего отца! Потребуется ему твоя помощь — помоги ему, если это будет в твоих силах! И уж не полагаешь ли ты, Филипп, что такое гуманное дело можно будет сделать сразу? О, нет! Если ты избран для него, тебе придется не один раз преодолеть опасности и невзгоды, пока твоя миссия не завершится! Иди и возвращайся! Будь утешен и любим Аминой — твоей женой! Ты предоставил мне право решать, Филипп, дорогой мой Филипп! Я — твоя!
Амина раскрыла объятия, и Филипп прижал невесту к своей груди. В тот же вечер он попросил ее руки у минхера Путса, который дал свое благословение, едва только юноша открыл шкаф и показал ему находившееся там богатство.