Никулаус был человек немногословный и степенный. Про этот случай он рассказал Гвюдрун Гисладоттир, которая примерно в 1760 году, в юности, жила у него. Они решили, что это был утбурд.
Призраки младенцев предсказывают погоду
(Sigfús Sigfússon, 1982)
Гвюдмунд Аусгримссон, управляющий у Сигрид Хатльгримсдоттир на хуторе Кетильсстадир, на Полях, что в Южной Муласисле, сам родом из долины Мирдаль. Однажды, пока он ещё жил в родной долине, он шёл вдоль ущелья, в котором, по слухам, обитал призрак младенца. Вдруг со дна ущелья раздался невообразимый крик. Гвюдмунд рассказывал, что от этого его проняла дрожь до костей, и охватил такой ужас, что он без оглядки помчался домой. А буквально через несколько дней начался затяжной буран. Ведь утбурды часто кричат перед долгими буранами.
Однажды осенью Сигфус Эйрикссон с хутора Котлсстадир, на Полях, в Южной Муласисле, искал в долине Рейдарфьярдардалир молодого конька. Очутившись возле реки Ватлагильсау, он услышал в южном конце Эйвиндовой долины близ реки громкий крик, больше всего похожий на горький сердитый плач ребёнка. Он поспешил домой и рассказал об этом своему воспитателю, старшему Бенедикту Равнссону, который был уважаемым и рассудительным человеком. «И сколько раз он прокричал?» — спросил тот. «Четыре», — ответил Сигфус. «Значит, жди бурана длиной в месяц, — ответил он. — Ведь ты слышал крик утбурда». Всё сказанное сбылось в точности.
3. О НЕДАВНО УМЕРШИХ
«Перекуси нитку!»
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
Рассказывают про одного ведуна по имени Финн. Он был могущественным и злым колдуном, и все его боялись. Когда он умер, никто — ни мужчины, ни женщины — не захотел шить ему саван и обряжать тело.
Одна женщина всё же отважилась, но не проделала и половины работы, как повредилась в уме.
Другая принялась за шитьё и не смотрела, как ведёт себя покойник. Когда она уже почти закончила, Финн сказал: «Только перекуси нитку!»
Она ответила: «Я хочу не перекусить её, а оборвать, проклятый!»
И она оборвала нитку в иголке, сломала иглу и воткнула обломки покойнику в ступню. Беспокоил ли он кого-нибудь после этого, мы не знаем.
«В темноте лучше!»
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
В старину и вплоть до наших дней у нас в стране существовал обычай по ночам бдеть над покойниками, и, если дело было не в белую ночь, при этом зажигали огонь. Как-то раз умер один старик, страшный колдун крутого нрава. Не много нашлось охотников бдеть над его телом. Но вот для этого сыскали человека, который был очень здоровым и сильным и поэтому ничего не боялся. Бдения проходили мирно. А в ночь накануне положения во гроб перед самым рассветом свеча погасла. Тогда покойник поднялся и промолвил: «В темноте лучше!» Бдевший ответил: «Ты ею не насладишься!» А потом сказал вису:
Затем он бросился на покойника и повалил его обратно на кровать. Остаток ночи прошёл тихо.
Похороны Торгунны
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
В начале XI века в Исландию приехала с Гебридских островов одна женщина по имени Торгунна; она придерживалась древней веры и слыла большой ведуньей. Торгунна отправилась в услужение на Фродау (Пенистую реку) под ледником Снайфетльсйёкулль (ледником Снежной горы). Осенью после своего приезда она занемогла и думала, что хворь сведёт её в могилу. Когда болезнь обострилась, она попросила хозяина отвезти её в Скаульхольт и похоронить там; она сказала, что это место будут долго почитать и там найдутся клирики, которые её отпоют. Он исполнил просьбу Торгунны и послал людей с телом в Скаульхольт. Они отправились на юг; как они ехали — неизвестно, но вот прибыли в Боргарфьорд. Там они заночевали, а Торгунна стала являться им — об этом рассказано в «Саге о Людях с Песчаного берега».[23] На следующий день возчики с телом Торгунны продолжили путь, привезли тело в Скаульхольт и похоронили. Когда рыли могилу, то с краю в ней обнаружили какой-то древний гроб; однако этому никто не придал особого значения. Но едва гроб с Торгунной опустили в могилу, им послышалось, будто она промолвила в гробу:
23
См.: Eyrbyggj saga, гл. XLIX и сл. (прим. Йоуна Ауртнасона). (Русское издание см.: Исландские саги / Пер. с древнеисл. языка, общая редакция и комментарии А. В. Циммерлинга. М.: Языки славянской культуры, 2004. Стр. 100–109.)
Согласно тексту саги, у Торгунны был при себе ларец с драгоценностями и роскошным постельным бельём. Она занемогла и умерла после того, как на неё пролился из тучи кровавый дождь, и перед смертью велела отвезти её в Скаульхольт (ныне епископская резиденция; епископский престол был учрежден там только в середине XI века, то есть уже после времени действия в этом эпизоде саги), так как знала, что это место станет одним из самых почитаемых в стране и там будут монахи, которые смогут её отпеть. Своё имущество она отдала хозяевам в награду за этот труд, а постельное бельё велела сжечь, но они не сделали этого. При остановке по дороге в Скаульхольт мёртвая Торгунна вставала и готовила еду, однако от еды, приготовленной ожившим мертвецом, никому не было вреда. После похорон Торгунны на хуторе стали появляться странные существа и ожившие мертвецы; от этой напасти удалось избавиться только тогда, когда постель Торгунны сожгли и отслужили молебен.