Настал день пира, и венчание прошло как положено. Потом гости сели за стол и встали, когда уже совсем стемнело, — но ничего необычного не произошло. После этого гости стали слоняться по пиршественному залу, кто-то пил, кто-то болтал. Жених с невестой всё ещё сидели за столом, как и подобает. Вдруг раздался тяжёлый удар в дверь, и никто не осмелился открыть. Тогда невеста легонько толкнула жениха, а он весь побледнел. Через некоторое время опять раздался удар, ещё сильнее прежнего. Тогда невеста берёт своего мужа за руку и, как он ни упирается, ведёт его к дверям. На пороге стоит человек огромного роста и говорит, что пришёл к ним на свадьбу. Тут невеста выталкивает жениха из пиршественного зала, чтобы он встретил гостя, и, закрывая за ним дверь, молит Бога поддержать его. А жених проводил гостя до домика, который построили специально для него, и приглашает его внутрь. Гость хотел, чтобы жених вошёл первым, — но он отказался. Первым вошёл гость; при этом он сказал: «Отныне зарекись трогать мёртвые кости!» Жених притворился, что не слышит, и просит его угощаться и не обижаться на то, что он не может составить ему компанию. Тот просит жениха поскорее войти, а жених ни в какую. Тогда покойник говорит: «Если тебе сейчас нельзя ни постоять рядом со мной, ни войти ко мне, осталось надеяться, что ты снова пригласишь меня». А жених наотрез отказался, захлопнул за собой дверь и запер её. Потом он пошёл к своей невесте. Там царило молчание, так как после этого происшествия все затихли. Только одна невеста была весела. Гости постепенно разошлись по домам, а жених с невестой легли в постель и спали до утра. Наутро хозяин решил проведать гостя, который накануне пришёл позже всех. А невеста говорит, что один, без неё, он не сделает туда ни шагу. Они оба направились к домику; она пошла впереди мужа и отперла дверь. Гость исчез; всю воду из бутыли он выпил, а землю с тарелки разбросал по полу. «Так я и знала, — говорит невеста. — Если бы ты вошёл сюда раньше меня и наступил ногой в эту землю, покойник утащил бы тебя и ты никогда не вернулся бы в мир людей. А я могу сюда входить, мне от этого ничего не будет, так что я подмету и приберу в доме».
Другие рассказывают, что, перед тем как исчезнуть, покойник подошёл то ли к дверям пиршественного зала, то ли к дверям дома, где спали новобрачные, и сказал такие стихи:
После этого он больше не приходил к супругам, а они долго жили в любви и согласии.
Работница и жена скаульхольтского епископа
(Jón Árnason, 1956–1961, I)