На палубах невольничьих судов разные, но похожие одна на другую человеческие трагедии повторялись вновь и вновь в течение долгого XVIII столетия. Каждая из них значительна не только для своего времени, но и для нашего. Их главными действующими лицами были капитаны судов, разношерстная команда, многонациональные пленники и в конце этого периода — аболиционисты3 из среднего класса, которые обращались к образованной читающей публике в Великобритании и Америке.
Первая часть книги, описывающая эту драму, раскрывает отношения между капитаном невольничьего судна и членами его команды, которых называли людьми, «не имевшими ни изящных пальцев, ни изящных носов», поскольку они занимались грязным бизнесом во всех смыслах этого слова [7]. Капитаны были жестокими, неуправляемыми людьми, обладавшими огромной властью, они в любой момент были готовы использовать плеть и благодаря этому контролировали большое количество людей. Силовые методы власти применялись как к членам команды, так и к сотням пленников, которых они перевозили. Дисциплина часто держалась на жестокости, и многих матросов запороли до смерти. Кроме того, как показали современные исследования, команду на таких судах кормили плохо, их заработок был низким, а смертность — высокой. Матросы сложили об этом такие слова:
Многие матросы умерли, кто-то ослеп, другие страдали от изнурительных болезней. Из-за этого капитаны и команда постоянно враждовали, что видно из их прозвищ: Сэмюэл Пейн4 был жестоким капитаном; Артур Фьюз5 был матросом и мятежником.
Как матросов привлекали к участию в этой смертоносной торговле, и какие взаимоотношения складывались между капитаном и командой? Как они изменялись, когда на борту появлялись пленники? [8]
Отношения между моряками и невольниками, которые были основаны на разнообразных видах насилия (в том числе практиковалось также изнасилование женщин), составляют вторую часть книги и драмы. Капитан применял насилие, матросы выполняли его приказы — собрать пленников на борту, убрать за ними на палубе, раздать еду, заставить их двигаться («танцевать»), следить за их здоровьем, дисциплиной, наказывать их — короче говоря, медленно превращать рабов в предметы потребления для международного рынка труда. Эта часть драмы также рассказывает о бесконечно изобретательном сопротивлении тех, кого везли на этих судах, — от голодовок и самоубийства до прямого восстания. В результате взаимодействия между моряками и невольниками последние воспринимали культуру завоевателей, особенно их язык и технические знания, например о работе кораблей.
В центре третьей части — конфликт и сотрудничество среди самих невольников, когда люди разных классов, этнических принадлежностей и полов были брошены в полный ужаса трюм работоргового корабля. Как могло взаимодействовать это «множество черных людей, скованных вместе одной цепью»?
Они нашли способ обмениваться информацией обо всех сторонах их затруднительного положения, о том, куда их везут и что их ожидает. Жестокому заточению, насилию и преждевременной смерти они смогли противопоставить жизнеутверждающий творческий отпор, создав новые языки и культурные обычаи, прочные связи и сообщества на борту корабля.
Они назвали друг друга «товарищами по плаванию», что было равноценно понятиям «брат и сестра», и создали «фиктивное», но практически реальное родство взамен отнятого у них при пленении и порабощении в Африке.
Изобретательность в сопротивлении сделала их единство нерушимым, и в этом заключалось величайшее значение этой третьей части драмы [9].
Четвертая, и последняя, ее часть разыгрывалась уже не на корабле, а среди граждан Великобритании и Америки, после того как аболиционисты представили читающей публике ужасающие картины Среднего пути, среди которых основным было изображение работоргового судна «Брукс».