Томас Кларксон специально отправился в доки Бристоля и Ливерпуля, чтобы там собрать информацию о работорговле. Но как только стало известно, что он придерживается антиработорговых настроений, торговцы людьми и капитаны кораблей начали его избегать. Тогда молодой джентльмен, получивший образование в Кембридже, решил задавать вопросы матросам, которые имели непосредственный опыт в работорговле и могли многое о ней рассказать. Кларксон собрал и использовал эти свидетельства для борьбы с торговцами, владельцами плантаций, банкирами и правительственными чиновниками — со всеми, кто был заинтересован в работорговле и в институте рабства как таковом.
Успех движения аболиционистов заключался в том, что жители Британии и Америки узнали о чрезвычайном насилии на работорговых кораблях, которое было их основным определяющим признаком.
«Самая большая драма» имела мощный финал: рисунок работоргового корабля «Брукс», на котором было изображено 482 «плотно уложенных» раба, распределенных по разным палубам и отсекам судна. В конечном итоге именно это изображение способствовало успеху движения за отмену работорговли.
В Англии и Америке символическим началом этой драмы был 1700 г. Хотя торговцы и моряки уже давно занимались продажей людей, в том году доставка невольников впервые была официально зарегистрирована в Род-Айленде (который станет центром американской работорговли) и Ливерпуле (таком же центре в Британии, а в конце XVIII в. — всей атлантической работорговли).
В конце мая 1700 г. капитан Джон Данн на судне «Элиза» отплыл из Ливерпуля в неизвестный пункт назначения в Африке и потом на Барбадос, куда он доставил 180 рабов.
В августе Николас Хилгроув на корабле «Томас и Джон» совершил рейс из Ньюпорта, штат Род-Айленд, в неуказанный пункт назначения в Африке, а затем на Барбадос, где он и его моряки выгрузили со своего небольшого судна 71 невольника. С этого времени сотни работорговцев будут совершать такие рейсы из этих и других пунктов в течение всего наступившего XVIII в. [10].
Несмотря на разницу в количестве отправленных людей, методах их пленения и пунктах назначения рейсов, устройство и внешний вид работоргового корабля за весь период с 1700 по 1808 г. практически не изменились. Иногда суда делали более вместительными, что было крайне выгодно, так как с небольшой командой на них можно было перевезти значительно больше рабов. Для того чтобы справиться со спросом на невольников, стало возрастать количество кораблей, к тому же на них постепенно стала снижаться смертность, особенно в конце XVIII в.
Однако основы управления кораблем — от плавания до сохранения и реализации человеческого груза — оставались почти неизменными. Иными словами, капитан, матрос или африканский невольник, побывавший на корабле в 1700 г., через сто лет нашел бы его практически таким же [11].
В кораблях видели удивительное и мощное сочетание военной силы, передвижной тюрьмы и торговой фактории. Суда были оснащены пушками и обладали огромной разрушительной силой, при этом их боевой потенциал мог быть направлен как против различных европейских кораблей, крепостей и портов во время традиционных международных военных конфликтов, так и против неевропейских судов и портов ради расширения имперской торговли и колониальных завоеваний.
На этих кораблях постоянно велась длительная внутренняя война, во время которой команда (превратившаяся в тюремную стражу) сражалась с невольниками (заключенными), оттачивая свое оружие на тех, кто планировал побег или бунт. Корабль был также факторией, где «производили» рабов, удваивая их экономическую ценность после перевозки с рынков Восточной Атлантики на Запад и создавая рабочую силу, которая с XVIII в. значительно оживила мировую экономику.
Доставляя рабочие руки на плантации, невольничий корабль формировал «расы». Для каждого рейса капитаны нанимали разношерстную команду матросов, которых на побережье Африки называли «белыми». В начале Среднего пути на борт судов грузили многонациональную толпу африканцев, которые в американском порту становились «черными», или «негритянской расой». Это путешествие меняло всех участников, но невольники совершали превращение насильно.
После многих рейсов и верной службы во славу атлантической экономики невольничий корабль, наконец, попал в шторм. В XVIII в. противники работорговли начали интенсивную трансатлантическую агитацию и в итоге вынудили запретить перевозку рабов на судах — по крайней мере, после того, как британское и американское правительства приняли законы 1807–1808 гг. и ввели юридический запрет на работорговлю. Незаконно она процветала еще много лет, но решающий поворот в истории человечества был достигнут. Движение аболиционистов, вместе с революцией на Гаити, стали началом отмены рабства.