– Почему вы думаете, что это корабль? - спросил штурман Бабич. - На нем нет никаких огней.
– А зачем огни? - спросил Александр Синяев.
– Но есть же определенные правила, - сказал Монин. - Устав, наконец.
– Какой устав?
– Обыкновенный звездный устав.
– И вы думаете, что все должны ему подчиняться?…
– Все? - повторил Монин. - А сами вы как считаете?
– Я сомневаюсь.
– Вы хотите сказать, что этот корабль не наш? - грозно произнес Монин. - Вы хотите, чтобы я поверил, что этот корабль - чужой? Что мы запросто, в ординарном рейсе, встретили неземной звездолет?…
Александр Синяев ничего не сказал.
– Но почему обязательно звездолет? - спросил штурман Бабич. - Почему не какой-нибудь астероид?
– В черных оазисах не бывает астероидов, - сказал Александр Синяев. - Но зачем спорить? Пощупайте его локатором.
– Локатором нам не хотелось, - сказал Монин. - Мы боялись его спугнуть. Мы с Николаем считали…
– Вы ошибались, - повторил Александр Синяев. - Это корабль. Включайте локатор.
– Остается подчиниться, - сказал Монин. - Как вы считаете, Николай?
Глава 2. Профессия
1
Пилот-инструктор, командир десантного катера Александра Синяев полулежал в кресле перед приборной панелью и глядел на незнакомые, но и неслишком сложные индикаторы. Штурман Бабич устраивался за его спиной, на месте наблюдателя; никак не мог управиться с застежками привязной системы. Бабич, похоже, был бы от приключения в полном восторге, если бы не мешало возмущение действиями спасенного пилота. Разругаться в дым с безобидным стариной Мониным! И кто это делает? Человек, только что подобранный в безысходной, казалось бы, ситуации! Что он предпринимает, едва успев отдышаться?. Учиняет скандал! А Бабичу-то это спасение показалось поначалу загадочными романтичным. Сверхъестественное предчувствие и все такое. Романтика! Но настоящая романтика, как выяснилось, началась несколько позже. Правда, не натолкнись они на этого субъекта, вылазку, пожалуй, пришлось бы все-таки отменить. Во-первых, некому было вести катер. Пилот - профессия дефицитная, а план есть план. Потом, никто бы не догадался, что встреченный предмет - чей-то корабль. Посчитали бы за астероид. Чужой корабль, надо же! Действительно, фантастика. Но зачем делать вид, что всю жизнь ты только и лазал по чужим кораблям? Только этим будто и занимался! Ну, угадал один раз, бывает. Так и скажи, зачем же разводить демагогию?! Он, видите, ли, против Бабича, против его участия. Почему? Якобы опасно. Опасно! Чтобы все лавры, значит, ему. Он один умный, остальные идиоты. Хорошо еще, Монин мужик обстоятельный, на шантаж не поддался. Объяснил новому, что есть что и кто есть кто. Требовать от него, от штурмана высшего класса Бабича, беспрекословного подчинения? Тоже, начальник выискался! Это мы еще поглядим, кто кому будет подчиняться. Нас, видите ли, могут обстрелять противометеоритные устройства корабля! Но кто сказал, что есть такие устройства? Кто сказал, что корабль мертв? Кто сказал, наконец, что ему действительно миллиард лет?
– Не распаляйтесь, - попросил Александр Синяев. - Думайте как угодно, а слушаться вам придется. Я назначен официально, приказом по звездолету. Монин подписал его при вас. Поберегите нервы. Когда мы доберемся до места, они еще пригодятся. На чужих кораблях бывает по-всякому.
– На чужих кораблях! - повторил человек за спиной Александра Синяева. - Но что вы можете о них знать? Ведь с ними до нас никто никогда не встречался! Никто! Мы первые! Первые! Неужели не понимаете?
Катер лежал на месте, в самом начале пускового канала, словно торпеда, готовая к пуску. Ангар не был пока изолирован от внутренних помещений "Земляники", и в голове Александра Синяева шумели человеческие голоса. Ничего особенного, действительно, шум. В рубке Монин пересказывал новому вахтенному некоторые детали спасения человека, оказавшегося, к сожалению, нахалом и грубияном; в кают-компании Анатолий Толейко ставил на голосование кандидатуру командира десантной группы, направлявшейся к первой от черного солнца планете. Говорили и в других частях "Земляники"; звездолет гудел, скоро закипит и работа.
Штурман Бабич наконец немного успокоился и покончил со своими застежками. Вакуумные присосы люка глухо чмокнули, отделив ангар от внутренних помещений. Шум голосов исчез, голова вернулась в привычное состояние. Даже Бабич почти не мешал. Далеко позади лязгали запоры, задраивались переборки, выравнивалось давление. Впереди открывался пусковой канал. Ангар, бывший только что одним из отсеков "Земляники", оказался теперь снаружи, по ту сторону толстой брони высшей защиты. Магниты мягко толкнули катер к выходу. Штурман Бабич опять заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле и с вызовом глядя на затылок пилота, загораживающий ему пульт управления. "Первые! - думал он. - Самые первые! Тысяча километров для нас, сто лет прогресса для человечества. Куда тебе это понять!"
– Напрасно вы так себя настраиваете, - осторожно сказал Александр Синяев. - Сколько, по-вашему, во Вселенной брошенных звездолетов?
– Ну и сколько же?…
– Очень много. Неимоверное количество.
– Потрясающе точная цифра! - восхитился Бабич. - Плюс-минус бесконечность?…
– Цивилизации гибнут, корабли остаются, - спокойно продолжал Александр Синяев. - Вопреки поговорке, их никто не сжигает. Если планета строит их всего тысячу, то среднее расстояние между звездолетами уже на порядок меньше расстояния между цивилизациями; если миллион - то на два порядка. Все они, как правило, давно пережили хозяев.
– Перестаньте, - поморщился сзади Бабич. - Теория и практика - разные вещи. Что вы знаете? Ничего. И я ничего. Но я-то, слава богу, хотя бы молчу!
– Зачем знать? Все и так очевидно. Нельзя отрицать, что звездолетов во Вселенной множество, что в основном это пустые, брошенные машины…
– Посещать которые очень опасно, - подхватил Бабич. - Просто ужас как страшно!
– Именно по этой причине, - сказал Александр Синяев, - вы, видимо, и прихватили свою пушку?…
Бабич рефлекторно поправил на поясе пистолет, выданный Мониным под расписку, но не ответил. Возмущаться уже не было ни сил, ни желания. Подумал только, что пилот, очевидно, вдобавок злится на него из-за пистолета. Ничего, пусть позлится. Официально назначенный! Генерал без шпаги ты, вот кто. Человек с пустой кобурой…
– Вы хоть стрелять-то умеете? - поинтересовался Александр Синяев. "Уж получше тебя!" - подумал Бабич, но вслух ничего не сказал.
Пилот на работе, не стоит его отвлекать. Потом, в чем-то он прав: побережем нервы. Взаимно. Пускай делает свое дело…
Пока что, правда, работали автоматы. Экраны все еще оставались слепыми. Катер, уже без ускорения, медленно шел на выход по невидимым рельсам магнитного поля. Александр Синяев чувствовал, как спереди надвигается выходное отверстие и как с такой же неотвратимостью их нагоняет бесплатная лапа толкателя. Она поравнялась с катером у самого среза канала и ударила его сзади, как ногой футболиста.
Катер вырвался наружу.
Кругом был мрак, но глаза, привыкшие к темноте, уже различали мелкую звездную россыпь на экране кабины. Почти во всю заднюю полусферу зияла продолговатая яма - черный силуэт "Земляники". Тень звездолета медленно сжималась к центру экрана.
– А вы умеете включать двигатель? - с вызовом спросил Бабич.
– Зачем? Вы с Мониым хорошо подошли, почти вплотную. Ближе было рискованно. Малая скорость - наш главный шанс. Если она велика, как отличить вас от метеорита?
– Метеорит летит себе и летит, - сказал Бабич. - Вы видели где-нибудь маневрирующие метеориты?