— В тайном проходе?
— Можно сказать и так.
— Что ты там делал?
— Видишь ли, мне не хотелось смотреть на этих животных, поедающих торт, а по телевизору не было ничего интересного. Вот я и решил пойти поискать секретный телецентр. Может, хоть там есть на что поглядеть, подумал я. И я нашел помещение, спрятанное во чреве судна.
— Я о нем знаю. Как Смитти? Что случилось?
— Случилось ужасное, — сказал Чиун.
— Что именно?
— Просто кошмар!
— Какого дьявола ты заладил одно и то же! Можешь рассказать толком?
— Все телевизоры разбиты. Там был очень большой компьютер, с большим экраном, но какой-то маньяк все поломал, выдернул провода и разбил стекла. И в соседних комнатах, где были телевизоры, то же самое. Ужасно!
— Я все знаю. Это моя работа. Что со Смитом?
— Это сделал ты?!
— Чиун, потом поговорим о телевизорах. Что со Смитом?
— Я нашел его на полу в одной из комнат. Его избили.
— Ему плохо?
— Хорошего мало. Его ударили по голове, но, видно, не слишком ловко, потому что череп остался цел. Били по груди и по животу, но опять-таки неумело и кожа не повреждена. В целом, надо сказать, били его плохо.
— Черт возьми, Чиун! Меня не интересует твой анализ. Я спрашиваю о Смите. С ним все в порядке?
— Жить будет. Сейчас он без памяти, и я не стал его тревожить: в теперешнем его состоянии организму нужен отдых. Как бы то ни было, я должен обратить твое внимание на замеченные мною недостатки в их работе, чтобы ты их не повторял, так как грешишь тем же.
Они подошли к иранскому сектору. Римо проскользнул мимо Чиуна в их комнату, где бесчувственный Смит лежал на брошенной на пол циновке. Из раны в левой части головы сочилась кровь. Одежда была разорвана — то ли нападавшими, то ли Чиуном, осматривавшим раны.
Римо опустился рядом на колени.
— Ты уверен, что он придет в норму, Чиун?
— Я этого не говорил. Он будет жить, вот что я сказал. А «норма» означает, что он перестанет быть полоумным занудой и скрягой, с которым невозможно ни о чем договориться.
— Хорошо, Чиун. Довольно!
Римо снял с левой ноги Смита ботинок и нажал большим пальцем руки на свод стопы.
Смит застонал.
— Не торопись, — предупредил его Чиун. — Не так сильно.
Римо отпустил палец и, выждав немного, нажал снова. Дыхание у Смита участилось и стало глубже. По пульсу на ноге Римо определил, что ритм сердца убыстрился.
Смит открыл глаза, приподнял голову и вновь застонал.
— Все в порядке, Смитти, мы с вами, — сказал Римо.
— Римо… — выдохнул Смит. — Быстрее…
— С этим спешить нельзя, Смитти. Чиун говорит, надо соблюдать осторожность.
— Нет!.. Надо спешить. Корабль хотят поджечь и взорвать.
Изумленный Римо выпустил ногу Смита, и она со стуком упала на пол. Раненый поморщился от боли.
— Что вам известно? — спросил Римо.
— Внутри судна существуют тайные переходы.
Я подслушал, как обсуждался план взрыва… Они напали на меня…
— Как вы попали туда, черт побери? — спросил Римо. — Ведь я заклинил дверь в подсобку.
— Я открыл ее ломом.
— А они были уже там?
Смит попытался кивнуть и опять застонал. Значит, есть и другие входы, заключил Римо. Смит старался принять сидячее положение.
— Вы должны помешать этому, Римо… Погибнут тысячи людей… тысячи.
— Вы продержитесь без нас?
— Да. Спешите же!..
Римо со всех ног помчался к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Чиун догнал его.
— Я горжусь тобой, сынок, — сказал он.
— Почему?
— Ты принял верное решение.
— Какое?
— Бежать отсюда. Мы захватим шлюпку и уйдем подальше от этого проклятого корабля, пока не поздно.
— Ты ошибаешься, — сказал Римо. — Мы бежим снимать мины.
— Тогда почему мы бежим не туда? Ведь они внизу.
— Я хочу позвать на помощь.
— Разве мы в ней нуждаемся?
— Спасибо, Чиун! Я рад услышать это от тебя. Ты беги вниз и начинай снимать мины. А я — наверх!
— Приказы, приказы… — ворчал Чиун, направляясь вниз по лестнице, к сердцу корабля.
Выбежав на палубу, Римо успел увидеть, как Аристотель Тебос, поспешно вошедший в кабину лифта, закрыл за собой дверь и начал спускаться вниз, к платформе.
На палубе было полно людей. Море было спокойным, многие участники праздника решили передохнуть и подышать свежим воздухом. Они сгрудились вокруг геликоптера.
Римо посмотрел за борт. Лифт остановился у небольшого дока, к которому только что причалил катер. Там ждали с полдюжины мужчин с «дипломатами».
— Откуда взялись эти люди? — подумал Римо. Однако времени на размышления не было. Он двинулся к вертолету, скрытому от его глаз толпой. Подойдя ближе, Римо увидел, что вертолет выведен из строя: торчат оборванные провода, двигатель разбит, на досках палубы валяются снятые детали.
Скуратис и Елена наблюдали за действиями летчика, осматривающего разрушения. Скуратис обнимал девушку за плечи. Судя по всему, она проигнорировала волю отца и намеревалась провести ночь на яхте Скуратиса.
— Эй, грек! — крикнул, подходя к ним, Римо.
Скуратис скосил на него злые глаза.
— Вы знаете этого человека? — спросил он у Елены.
— Не обращайте на него внимания, дорогой.
— Корабль скоро взлетит на воздух. Это дело твоих рук, грек! — продолжал Римо.
Скуратис хотел дать знак своим телохранителям, стоявшим в толпе, но правая рука отказалась ему повиноваться: локоть Римо слегка коснулся ее в промежутке между большим и средним пальцами.
— Никаких сигналов, никаких криков, — сказал Римо. — Проходи!
Он принялся подталкивать грека вперед, как дети толкают игрушечного коня на колесиках.
К ним подошли двое охранников.
— Скажи им, что все в порядке, — приказал Римо.
— Все в порядке, — безропотно повторил грек.
Стражи отошли в сторону, уступая дорогу.
— Что ты имел в виду, когда говорил про взрыв? — спросил Скуратис, после того как Римо вытолкнул его на площадку лестницы.
— А то, что твои головорезы заминировали судно. Сейчас оно пойдет ко дну вместе с тобой.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — возразил Скуратис.
— Ладно. Там увидим.
На своем этаже Римо отыскал чулан, дверь которого взломал Смит. Дыра во внутренней стальной переборке была расширена Чиуном. Римо вытолкнул грека в нижний коридор. Скуратис оглядывался вокруг в полном замешательстве.
— Что это? — спросил он наконец.
— Мне непонятно одно, — сказал Римо, — зачем тебе понадобилось взрывать собственное детище, грек?
— Пошел ты к дьяволу, американец! — завопил Скуратис. — Ты, видно, спятил! Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что это за место?
— Оно тебе незнакомо?
— Нет! Я ничего такого не строил. Здесь было хранилище для горючего, его не трогали, когда переоборудовали корабль. Здесь не должно быть ни коридоров, ни комнат.
— Но они есть! — сказал Римо. — И коридоры, и комнаты, и компьютеры, и телевидение. И еще — мины!
По коридору к ним спешил Чиун.
— Плохо дело. — Старец покачал головой. — Я нашел несколько бомб и обезвредил их. Но им нет числа.
— Мы обезвредим их все, — сказал Римо.
— Там еще канистры с бензином и радиодетонаторы.
— Это Тебос! — завопил Демосфен. — Какой мерзавец!
— Зачем это ему? — спросил Римо.
— Он задумал потопить судно и меня вместе с ним!
Вот почему он прославлял сегодня этот корабль, называя его моим памятником. Он хотел сделать его моей могилой. Грязный негодяй!
Он вырвал у Римо руку, удивив тою незаурядной силой, таившейся в коротком теле. Римо сделал шаг вперед, намереваясь остановить его, но Скуратис решительно зашагал дальше по коридору.
— Покажите мне мины! Где бензин?
— Там. — Чиун показал рукой. — Везде.
Скуратис стремглав кинулся бежать в указанном направлении.
— Не выйдет! Никакая сволочь в бальных туфлях не сможет уничтожить корабль Скуратиса! — рычал он. Крик эхом разносился между металлических стен коридора, точно голос из преисподней.