«Слишком человеческий аспект»
В храм можно войти главными, западными дверями, но служителям можно и через пономарку. Так и театр для зрителей начинается с вешалки, но для работников и артистов – с черного или служебного входа. Всюду есть возможность заходить не с улицы и открыто, но как-то и где-то вместе с «избранными». В отношении Церкви имеется в виду «естественное» для падшего человека стремление завязывать знакомства, обрастать связями, гордиться близостью к тем или иным церковным деятелям и иерархам. «Я знаю», «я был», «мы общались», «мы вместе ездили»… Всё это слишком по-человечески, и не стоило бы на этом акцентировать внимание, если бы не опасности, скрытые в явлении. Странно, но факт: можно так сильно обрасти «знанием» разных людей Церкви, что знание главного Человека Церкви – Иисуса Христа – отойдет на задний план. То, в чем Павел упрекал коринфян («я Павлов, я Аполлосов, я Кифин», – говорили они. – см.: 1 Кор. 1:12), существует в виде реального соблазна и для всякого из нас. С одним епископом ездил в паломничество, с другим архимандритом сидел за столом на празднике, у того духовника был в келье, и вот уже началось «священное накопительство» знакомств и воспоминаний. Это потом можно будет пересказывать с видом знатока, это можно будет вменить себе в тайную заслугу. А ведь единственное, что имеет подлинную цену, – это знание Иисуса Христа как Главы Церкви и своего Спасителя. Всё остальное – инструментарий для этого познания.
Дальнейшие опасности парадоксальны. От любви до ненависти, как известно, один шаг. Ровно столько же и от страстного восхищения и обожания до вражды и ненависти. Чрезмерная близость к человеку опасна угрозой резкого разрыва с человеком. У англичан есть поговорка: «Ближе знаешь – меньше чтишь». Отсутствие некоторой необходимой отстраненности от старца, духовника, священника, епископа опасно. Опасна эта не в меру сократившаяся дистанция именно человеческим (страстным) отношением к носителю сана. Она грозит превратиться в явление просто человеческое, слишком человеческое, а значит, по сути прелюбодейное (не в смысле непременно плотского греха, но в смысле измены Господу, что есть на языке аскетики – прелюбодеяние). И если кто-то из нас начнет искать абсолютную святость в мире церковных людей, он может спровоцировать катастрофу в своей духовной жизни. Мы можем забыть литургический возглас: «Един Свят, един Господь Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь». Христос – Единый Безгрешный. В этом смысле слова «Един Свят» – это не просто возглас службы, но руководящий принцип мышления. Абсолютной святости в людях искать нельзя! Сам поиск ошибочен, следовательно – результаты могут быть гибельны. Результатом может стать разочарование, разуверение, крушение идеалов, отчаяние. И вот уже вчерашний собиратель «отеческих преданий» и «живых историй» сегодня оказывается циничным пересказчиком церковных анекдотов. Он устал, он поломал крылья, он обжегся ранним входом в алтарь или чрезмерной близостью к иерархам. Ему не на пользу пошли услышанные разговоры. Его уже трудно удивить, поскольку со всем он, кажется, знаком. На Литургии он рассеян, книги его не интересуют. Проповедь он не слушает, благословение берет только по привычке, вместо «здравствуйте» с духовенством.
Если вы не хотите, чтобы сказанное относилось к вам или вашим родным, не спешите вводить своих сыновей в алтарь, даже если настоятель предложит. Не спешите и сами близко сходиться с церковными л юдьми. Окрепните в вере, наберитесь твердости и мужества. Научитесь видеть Христа не только в символах и знаках богослужения и церковного убранства, но научитесь замечать Его действия через людей, благодаря людям и вопреки им. Тогда всё остальное будет не страшно. Тогда остальное вас не оттолкнет, не обидит и не соблазнит. Но только тогда – и не раньше.
Церковь – это, при всей видимости, осязаемости, исторической огромности, есть предмет веры. Мы говорим: «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». То есть главное в Церкви доступно не глазу, не уху и не рукопожатию, а сердцу. И как зрелище греха вне Церкви не разубеждает верующего в существовании Бога, так и зрение греха внутри Церкви не убивает у подлинно верующего человека веру в Церковь и любовь к ней. Такая встреча с грехом внутри ограды есть всегда вызов, и боль, и серьезное испытание. Его можно преодолеть, но его нельзя искать, и на него нельзя добровольно нарываться. Вот почему настырное желание всё знать, со всеми перезнакомиться, всюду быть вхожим и своим наказуемо умножением соблазнов и угрожает потерей веры.
Если Церковь сравнить с картиной, то нужно выбрать расстояние от себя до нее, чтобы видеть всё правильно. Чрезмерное удаление превращает картину в пятно. Но чрезмерное приближение открывает фактуру холста, отдельные мазки, но никак не красоту в видении общего и целого. Ищите такую точку обзора Церкви, с которой Невеста Христова будет видна в красоте своей. Но без особого приглашения не дерзайте подходить к ней ближе, чем на вытянутую руку. И даже после приглашения приблизиться не спешите. Если это воля Божия, приглашение повторится.