И вот можно желать, чтобы смерть или разлука уносили из нашей жизни ненужное. Чтобы уходящий от нас покойник забрал с собой какую-то частичку нашей глупости, нашей суетности. Чтобы мы стали лучше, чтобы мы грозно очистились. Как гроза очищает воздух, так вот чтобы эти грозы очищали человеческую душу.
Вот к этому нужно стремиться, а не удерживать человека близ себя как собачку. Лучше всего любить собачек: ты их кормишь, купаешь, шьешь им смешные тулупчики и тапочки на зиму, а она на тебя добрыми глазами смотрит и никогда с тобой не спорит.
Вот таких собачек-людей хотим и мы видеть возле себя. Чтобы «я тебя люблю, а ты молчи!» Служи моим интересам, носи мне тапочки, что называется. Это, конечно, гадкие виды любви, и от них нужно избавляться.
А в мире много беды, но беда оцеломудривает человека…
Вопрос 4. Какой смысл в таком количестве смертей, захлестнувших Украину?
– В нашей стране сейчас столько смертей… Гибнут молодые. Какой смысл в этих смертях? Можемли мы думать, что Господь нас наказывает или Он от нас отвернулся?
– То, что наказывает, это однозначно. То, что есть за что, тоже однозначно.
Злая воля человеческая ограничивается Богом не абсолютно, Бог оставляет человеку большую долю личной свободы. Он позволяет человеку и народу самоопределяться в пространстве и времени. И мы ведь не всегда хорошее выбираем. Скорее всего, наоборот, мы выбираем нехорошее. Потом пожинаем плоды своего выбора. И здесь уже Бог смотрит на нас, какие выводы мы сделаем. Ты хотел? – Получи. Нравится? – Не нравится. – Ну, делай выводы, давай, иди в другую сторону.
Так происходит некая нравственная школа, часто для человечества очень кровавая и неприятная. Гибнут лучшие очень часто.
Почему в Ветхом Завете Господь Бог благоволил приносить в жертву не крокодилов и бегемотов, а ягнят и голубей? Может быть, для того, чтобы содрогнулось сердце человеческое – что за твои грехи развратника, кровопийцы или сребролюбца нужно голову голубю свернуть или ягненка зарезать. Жалко должно быть, по идее, они же не бешенных собак резали. Умирали невинные.
Поэтому смерти бывают разные. Смерть бывает наказанием, безусловно, за грехи. Смерть бывает наказанием кому-то. Как смерть Ромео и Джульетты примирила Монтекки и Капулетти. Иногда люди не примирятся, пока кровь не прольется.
Но в сегодняшней ситуации гадость заключается в том, что люди привыкают к телевизионной картинке о смерти, привыкают к калькуляции потерь с обеих сторон. Телевизор испортил человека, СМИ вынули из него душу и вставили туда что-то другое, перезаправили как картридж какой-то дрянью. И я боюсь, это грозит некой неисцелимостью и уж совсем плохими событиями.
Поэтому ответственность лежит на христианах в полном смысле слова – на качественном христианстве. Потому что только качественное подлинное христианство правильно расставляет акценты над именами.
А люди действительно испорчены. Благодатных одежек, которые защищали бы их от медиавоздействия, на них нет. Они стали телевизионно кровожадны, политически уперты, зашорены, недоступны для входа в них другой информации. А сердце их совершенно беззащитно, и этим сердцем дьявол играет, как мячиком.
Уж сколько кричали миру о том, что компьютерные игры воспитывают кровожадность в ребенке. Ведь летчик, стреляющий из своей кабины, по сути играет в компьютерную игру. Он же не видит, кого он убивает: просто нажимает на кнопку и смотрит на экране, куда попала бомба или управляемый снаряд. Это то же самое, что нажимать на клавиши компьютера, который убивает виртуально людей, и они на твоих глазах разрываются на части.
Гораздо сложнее убивать в реале – воткнуть в человека нож или бить по голове кирпичом. Но для этого есть наркотики, без которых не обходится ни одна война. Там, где в продаже оружие, стрельба и кровопролитие, обязательно есть наркотики. Потому что без наркотика 98% людей не будут нажимать на курок, если, конечно, в них не произошла какая-то внутренняя мутация.
Идет накручивание греховного маховика, это все говорит о близкой гибели народа. Это внутренний змей, пожирающий народ изнутри. У этой беды есть свои названия.
Поэтому нужно останавливаться. Уже сегодня мы вошли в ту стадию, когда никакое количество жертв не успокоит ни одну сторону. Когда на Майдане погиб парень Нигоян, был крик: «О, пролилась кровь, есть первая жертва». А потом начали говорить о БТР-ах, о том, что руки отрубают в пыточных камерах, – и никого это уже не останавливает, и любые цифры никого уже не пугают.