— Моя верность принадлежит тебе, Кеннит, — заговорил он некоторое время спустя. — Ты сам это знаешь. Думаю, ты знал это даже раньше, чем я сам позволил себе так думать. И потом, если бы дело обстояло иначе, разве было бы мне сейчас так больно!
Пирата, похоже, тронуло его искреннее признание. Он положил руку Уинтроу на плечо, и довольно долго оба молчали.
— Ты еще так юн, дорогой мой, — еле слышно прошептал Кеннит. — Скажи вслух, чего бы тебе хотелось?
Уинтроу изумленно повернулся к нему. Кеннит смотрел вперед, в ночь, так, словно и не он только что обращался к Уинтроу. Юноша спешно привел в порядок одолевавшие его сумбурные мысли.
— Я бы вот о чем попросил вас обоих, — сказал он затем. — Пусть Альтии не будет причинено никакого вреда… Она ведь сестра моей матери, в нас течет та же кровь, она — член семьи корабля. Пусть Молния отпирается сколько угодно, но я ни за что не поверю, что она смогла бы увидеть смерть Альтии и остаться совсем равнодушной. — Тут он вспомнил их перепалку и очень тихо добавил: — Я, по крайней мере, точно не смог бы.
— Та же кровь… член семьи корабля… — словно бы про себя повторил Кеннит. Его ладонь стиснула плечо Уинтроу: — Что до меня — обещаю: по моей вине у нее ни волоса с головы не упадет. А ты что скажешь, кораблик?
Носовое изваяние передернуло роскошными плечами.
— Пусть будет так, как сказал Кеннит. Мне-то что до нее? Убить ее или оставить в живых — мне разницы нет.
Уинтроу испустил вздох величайшего облегчения. На самом деле он не верил, что Молния говорила правду. Все его существо трепетало от величайшего напряжения, причем большей частью заемного.
— А команду? — вырвалось у него.
Кеннит рассмеялся и дружески тряхнул его за плечо.
— Ну, Уинтроу, ты уж больно много от нас хочешь. Если кто-то из них пожелает героически погибнуть в бою, разве я смогу ему помешать? С другой стороны, ты и сам мог убедиться, что последнее время мы проливаем кровь лишь тогда, когда нас к этому вынуждают. Подумай обо всех тех кораблях, которые мы отпускали и они с миром продолжали свой путь! Невольничьи суда, конечно, дело другое. Тут я делаю то, чего ждут от меня все люди моего королевства. С работорговцами у нас разговор короткий: на дно! Невозможно спасти всех, Уинтроу, как бы нам порой того ни хотелось. Некоторые люди своими делами обрекают себя на смерть от моей руки еще задолго до того, как мы с ними встречаемся. Так вот. Когда мы встретим корабль «Совершенный» и капитана Трелла, мы поступим так, как того потребуют обстоятельства. Большего мы не в силах пообещать.
— Ну… наверное, — отозвался Уинтроу. Он понимал, что большего сегодня добиться ему не удастся. А еще он гадал: будь он наедине с кораблем, сумел бы он выдавить из Молнии признание насчет еще сохранявшейся у нее связи с Альтией? «Альтия! — послал он яростную мысль кораблю. — Я знаю, что ты помнишь ее! Это она пробудила тебя от долгого сна, это она приветствовала твое возвращение к жизни! Она любила тебя! Сможешь ли ты повернуться спиной к подобной любви?!»
По корпусу судна пробежала дрожь волнения. А под бортом раздался громкий всплеск, ознаменовавший новое появление зелено-золотой змеи. Что до носового изваяния, оно обернулось и зло посмотрело на Уинтроу — глаза сужены, ноздри свирепо раздувались. Уинтроу стал ждать, что вот сейчас она шарахнет его новым приступом казнящей боли. Но вместо этого Кеннит снова встряхнул его, на сей раз крепче.
— Хватит! — сурово попенял он Уинтроу. — По-твоему, я не понимаю, что ты с ней делаешь? Она сказала тебе, что ей нет до Альтии ни малейшего дела, — и успокойся на этом! — Его рука смягчилась, пожатие снова стало дружеским и даже сочувственным. — Довольно нюни распускать, парень. Молния совсем не та, кем была для тебя та, другая. Вот что, иди-ка ты поищи Этту! Небось она тебе быстренько настроение поправит.
Когда Уинтроу спустился с бака на носовую палубу и достаточно отдалился, талисман заговорил снова. На сей раз он не шептал. И подавно не таился от корабля.
— Нюни распускать… Молния совсем не та, кем была… — передразнил он, издеваясь. — Ну да, конечно. Ты самого себя в этом убеди, может, получится. Тогда, глядишь, и с Совершенным сумеешь снова разделаться. — И крохотное деревянное личико продолжало, понизив голос, словно бы делясь сокровенным: — Потому что ты всегда знал: тебе снова придется иметь с ним дело, ведь так? Еще когда твоих ушей только-только достиг самый первый слух об ослепленном живом корабле, вернувшемся в Удачный, ты понял, что однажды ваши дорожки пересекутся!
— Заткнись! — прошипел Кеннит, но к его гневу примешался страх. Такой страх, что волосы сзади на шее поднялись дыбом, царапая кружевной воротник.