Меня злили все. Зак. Инспектор. Дудочник. Даже Ксандер, бедный Ксандер, раскачивающийся в кухне с закрытыми глазами. Это о нем я подумала, услышав слова Дудочника. Безумие. Они не могли сделать с Заком ничего хуже того, что уже происходило с Ксандером. И со мной.
— Касс... — начал Дудочник.
— Я иду спать, — перебила я. — И тебе лучше пойти.
Я отодвинула засовы на двери спальни, вошла и с грохотом захлопнула ее за собой. Было слышно, как Дудочник вновь все запер.
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
Зак стоял около своей кровати. Рубашка на нем висела криво, но ран на теле не было — ни единой отметины, кроме заживающего шрама на лбу. Он старался поправить рубашку. Из-за скованных рук получалось плохо. Я поддернула его рукав и села напротив, на свою кровать.
— Не доверяй Инспектору, — произнес он. — Он вытащил нож. И был в шаге от того, чтобы пырнуть меня.
— Дудочник ему не позволил.
— Сегодня, — сказал Зак. — Но солдат у Инспектора больше, чем у Дудочника. И если Инспектор всерьез решит меня пытать, как долго, по-твоему, Дудочник сможет его сдерживать?
— Не знаю, — ответила я. — Поэтому мне придется сделать это самой.
Со дня, когда Зак переехал в спальню, я носила свой нож прикрепленным тонким ремешком к телу. И сейчас вынула его. Зак напрягся.
— Если убьешь нас, не отыщешь машину.
— Я не собираюсь тебя убивать, — ответила я. — Но будет больно.
Он побежал на меня. Ринулся с такой силой, что, когда цепь туго натянулась, его повело кругом и руки вывернуло назад к стене. Мои запястья обожгло огнем.
Он по-прежнему был на расстоянии метра с небольшим от меня и не мог подобраться ближе. Я спокойно пошла к двери. Протащила одну из пустых детских кроваток по полу и вклинила ее между дверью и стеной.
— Ты не сможешь, — сказал он, обегая взглядом дверь и окна, снова и снова.
Решетки на окна поставили ради его безопасности. Я закрыла по очереди все ставни.
— Я буду кричать, — предупредил он.
— Скорее всего, я тоже, — ответила я, прикрыв последний ставень. — Но если даже снаружи нас услышат, у меня будет в запасе несколько минут. — Я кивнула на толстую дверь, запертые окна с решетками. Все было устроено так, чтобы защитить нас обоих от атаки извне.
Дудочник мог спасти меня от кого угодно, кроме меня самой. Я села на кровать лицом к Заку и попыталась дышать ровно, поднимая нож.
Глава 12
Я прижала лезвие к бедру, к мясистой части над коленом. Зои обучила меня заточке, и сейчас это пришлось кстати: нож резал чисто, с меньшим усилием, чем я ожидала.
Боль я ожидала. Но не ожидала протеста моего тела — в глотке поднялась резкая волна тошноты. Время замедлилось. Я увидела белизну распавшейся плоти перед тем, как кровь хлынула в рану. Руки взбунтовались и ослабли, едва я попыталась воткнуть лезвие глубже. Оно застыло на краю раны, потом затряслось и зацепилось за кожу — маленький бурун в потоке боли. Из груди вырвался звук, который мне самой показался чуждым: шипение загнанной в угол кошки.
Зак взвыл и начал брыкаться, точно отгоняя боль. Он сшиб стул, стоявший возле его кровати. А потом свернулся в клубок, сжимая ногу.
— Ты всегда был решительным, — сказала я. — И очень умным, даже гениальным на свой сумасшедший лад. Но ты никогда не страдал, как омеги. — Вспомнилось, как Зак морщился, когда я накладывала мазь на его ожог. — Ты никогда не выдерживал физических страданий.
Я нажала сильнее. В этот миг, будь у меня шанс изгнать Зака из себя, вырезать из моей плоти, словно мертвые ошметки из зараженной раны, я бы так и поступила.
— Давай, скажи прямо сейчас: куда отвезли подрывную машину? — потребовала я сквозь сжатые зубы. — Где она? — Каждое слово вылетало с выдохом, я заставляла себя дышать, заставляла говорить. — И чего Воительница хочет от тебя?
— Ты ненормальная, — всхлипнул он.
Я воткнула нож глубже, и Зак заорал.
— Думаешь, мне хочется это делать? — заорала и я, надеясь, что мой голос перекроет его и, если Дудочник или Зои услышат, то спишут наши крики на обычную ссору.
Кровь стекала горячей дорожкой по ноге, пятная простыни. Послышался стук капель по полу, вначале медленный, затем быстрый.
— Говори! Где машина? — настаивала я. — И что Воительнице от тебя нужно?
Я положила левую руку поверх правой и поднажала, делая второй параллельный разрез. Внезапно меня охватило совершенное спокойствие. Я почти ничего не могла контролировать. Ни эту войну, ни людей, застрявших в ее сердцевине. Ни Инспектора, ни Дудочника, ни Воительницу с ее армией. А меньше всего свой разум, взрывающийся апокалиптическими видениями. Зато этим ножом, воткнутым в мою ногу, я могла управлять. Не легко — но просто. Реальность съежилась и целиком зависела от меня: мое тело, моя кровь, мой выбор, и лицо Зака, побелевшее от боли.