Даже Дудочник. Сделка — перевал Луддитов и его жизнь в обмен на жизнь Ксандера? Это казалось невозможным. Но что оставалось невозможным в эти дни, когда женщина из Далекого края сидела напротив меня за столом, вместе с Инспектором и Заком? Когда Синедрион нашел подрывную машину и был готов пустить ее в ход? Я больше не знала, как понимать этот мир.
Единственное, в чем я не сомневалась, так это в том, что невозможно подозревать Эльзу, мою старую подругу, которая обращалась с Ксандером с той же неизменной нежностью, что и со всеми детьми, попавшими под ее опеку. Это было бы столь же абсурдно, как подозревать Салли, охранявшую Ксандера годами и сидевшую теперь за столом с пустым взглядом и лицом, осунувшимся от горя.
— Ты и сама удачно отлучилась, — сказал мне Инспектор. — Я ведь не ошибаюсь, ты сходила в лес его проведать за день до отъезда и как раз перед нападением?
Я изо всех сил постаралась говорить спокойно.
— Я бы никогда не предала Ксандера.
Смотрела я на Инспектора, но надеялась, что остальные мне поверят.
— Неужто? — засомневался он. — Непохоже, чтобы он тебе нравился. Ты едва могла находиться с ним в одном помещении.
Он был прав. На самом деле я предала Ксандера. Не в том смысле, что выдала Синедриону, а во всех прочих. Я предавала его всякий раз, когда разглядывала его или морщилась из-за его идиотского молчания.
— Ты не знаешь, на что это похоже, — начала я. — Быть провидцем…
Инспектор оборвал меня.
— Верно. Мы не знаем, что такое быть провидцем. Не знаем на что ты способна. Может, рассылать послания? Читать мысли? Или каким-то другим способом связываться с врагами, чтобы заключать с ними сделки. И кстати, избавиться от Ксандера.
— Хватит, — сказал Дудочник. Даже несмотря на его раны и усталость, в голосе звучало достаточно силы, чтобы утихомирить всех нас. — Это безумие. Наши взаимные обвинения не помогут Ксандеру.
— Ему уже ничто не поможет, — добавила Салли. — Мы все об этом знаем.
Никто из нас не осмелился ей возразить.
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
Наши новости из Блэквуда — пустая поляна, пропавшая подрывная машина, засада — забылись в суматохе из-за похищения Ксандера, а на следующий день прибыл конвой с едой. Восемь фургонов, чьи оси прогнулись под весом зерна. Я слышала ликование на улицах, но не сумела заставить себя присоединиться.
Однако Палома о Блэквуде не забыла. Она подошла ко мне во дворе.
— Это правда? Никаких признаков бомбы?
Я убедилась, что Зака поблизости не наблюдается. Не хватало еще и его злорадства.
— Все как рассказал Зак: они ее увезли. По меньшей мере несколько недель назад. Даже все строения разобрали.
Палома кивнула. Ее губы были плотно сжаты.
— Я тоже включена в тот список, верно? — задала она новый вопрос. — В тот же, что и Ксандер? Зои отказалась мне говорить, но я подслушала Эльзу и Салли. И с момента появления списка Зои вся на нервах — старается не выпускать меня из дома.
Мне не хотелось ей лгать. Палома уже многим ради нас пожертвовала и, по моему мнению, заслуживала знать правду.
— Да, ты тоже в списке, — ответила я.
Палома оглянулась на кухню, где вместе с остальными сидела Зои.
— Она пытается меня защитить. Не думает, что я справлюсь, если все узнаю.
Я взглянула на чужестранку. На длинную шею, брови настолько светлые, что едва угадывались. Она напоминала белое перышко, которое ветер принес к берегу.
— Никогда не была солдатом или хотя бы политиком, — призналась Палома. — Я присоединилась к посольству, потому что набралась кой-какого опыта в торговле, к тому же им требовались волонтеры. Настоящим послом был Калеб. Это он за все отвечал… — Ее голос надломился, и она помедлила, прежде чем продолжить: — Пока шторм его не убил. — Она передернула плечами. — Зои такая смелая. Порой я думаю, что она будет меня презирать, если узнает, до какой степени я испугана. — Палома посмотрела на меня. — Боюсь, что ваш Синедрион меня схватит. — Ее рука поднялась к вороту рубашки, и я увидела капсулу с ядом. — Но еще больше я боюсь, что этого не случится. Что враги отыщут мой дом без меня и разбомбят, а я останусь тут, живая и невредимая. И мне придется жить с мыслью, что все погибли из-за меня.
Я дотронулась до руки Паломы. Крошечные волоски на ее предплечье встали дыбом из-за вечерней прохлады.