Объем работ все увеличивался, и вскоре стала ощущаться нехватка рабочей силы. Но через несколько дней, 17 января, большой пароход водоизмещением в две тысячи тонн бросил якорь против Нового поселка. На следующий день началась разгрузка, и перед глазами восхищенных либерийцев предстали неисчислимые богатства: домашний скот, сельскохозяйственные машины, различные семена, множество продуктов питания, повозки и телеги и всевозможные другие предметы.
Помимо различных грузов, пароход доставил на остров двести человек; из них половина были землекопы и строительные рабочие. По окончании разгрузки они присоединились к колонистам, и все работы значительно ускорились.
За несколько дней закончили дорогу к Новому поселку. Пока каменщики сооружали мост и возводили дома, другие рабочие начали прокладывать дорогу в центральной части острова; от нее отходило множество ответвлений, которые должны были связать между собой отдельные фермы и обеспечить постоянный контакт между ними.
Вскоре либерийцам преподнесли новый сюрприз: 30 января появился второй пароход из Буэнос-Айреса, привезший, помимо предметов первой необходимости, большой груз для магазина Родса. Там было все, вплоть до мелочей: перья, кружева, ленты — словом, все, о чем только могли мечтать либерийские модницы. С этим пароходом и со следующим, прибывшим 15 февраля, приехало еще четыреста рабочих.
К этому времени колония располагала более чем восемьюстами рабочими. Кау-джер счел это число вполне достаточным для осуществления задуманного плана.
На востоке, в устье реки, заложили фундамент мола, чтобы превратить бухту Нового поселка в большой и надежный порт.
Так мало-помалу, усилиями многих сотен рабочих рук, направляемых единой волей, рос и развивался город, возникший на необитаемом острове.
3. ПОКУШЕНИЕ
— Так больше не может продолжаться! — воскликнул Льюис Дорик, и товарищи дружно поддержали его.
После рабочего дня все четверо — Дорик, братья Мур и Сердей — бродили неподалеку от Либерии, по южным отрогам гор, тянувшихся от центрального хребта полуострова Харди к западной оконечности острова.
— Нет, черт возьми, так больше не может продолжаться! — повторил Льюис Дорик, все больше распаляясь гневом. — И мы не мужчины, если не вправим мозги этому дикарю, навязывающему нам свои законы!
— Он обращается с нами, как с собаками, — подлил масла в огонь Сердей. — Ни во что нас не ставит… «Сделайте то, сделайте это…» Приказывает, даже не глядя на человека… Подонок! Краснокожая обезьяна!
— И вообще, по какому праву он командует нами? — в бешенстве прервал его Дорик. — Кто назначил его правителем?
— Не я, — заявил Сердей.
— И не я, — сказал Фред Мур.
— Уж во всяком случае не я, — добавил его брат Уильям Мур.
— Ни я, ни вы и никто другой, — закончил Дорик. — Он парень не промах, не стал ждать, пока ему предложат должность, а захватил ее сам.
— Это незаконно, — рассудительно произнес Фред Мур.
— Незаконно! Подумаешь! Плевал он на закон! — живо возразил Дорик. — Что ему стесняться с баранами, которые сами подставляют бока для стрижки! Он восстановил право частной собственности, даже не спросив нашего согласия! Прежде все были равны, теперь же снова появились богатые и бедные…
— Бедняки — это мы… — меланхолически констатировал Сердей. — На днях, — продолжал он с негодованием, — Кау-джер заявил, что уменьшает мое жалование на десять центов в день…
— Как? Ни с того ни с сего?
— Нет, он считает, что я мало работаю, хотя я занят не меньше, чем он, который разгуливает — руки в брюки — с утра до вечера. Снять десять центов из полдоллара в день!.. Если он думает, что я буду работать в порту, пусть подождет!
— Подохнешь с голоду, — невозмутимо возразил Дорик.
— Вот проклятие! — выругался Сердей, сжимая кулаки.
— А ко мне придрался две недели назад, — сказал Уильям Мур, — потому что я малость пошумел на Джона Рама, счетовода. Я, видите ли, обеспокоил этого господина. Посмотреть на Кау-джера — прямо император! А нам приходится платить за завалящие товары, да еще благодарить за них!
— На днях, — сказал в свою очередь Фред Мур, — мне попало от него за то, что я подрался с товарищем. Теперь мы даже не имеем права повозиться друг с другом. Как его шпики вцепились в меня! Еще немного, и они засадили бы меня в каталажку!
— В общем, нас превратили в слуг, — закончил Сердей.
— В рабов, — проворчал Уильям Мур.
Все это обсуждалось уже сотни раз. Правление Кау-джера — вот почти единственная тема их повседневных разговоров.
Установив и проводя в жизнь закон о труде, Кау-джер задел интересы определенных лиц, в основном лентяев, предпочитавших жить за чужой счет. Естественно, что среди них прокатилась волна недовольства, причем все они группировались вокруг Дорика. И сам он и его шайка тщетно пытались продолжать прежнюю эксплуататорскую политику: их бывшие жертвы, прежде такие покорные, осознали наконец свои права и обязанности, а уверенность в том, что, в случае необходимости, их поддержат, совершенно преобразила этих людей. Попытки угнетателей снова закабалить их ни к чему не привели, и Дорику, вместе с его приближенными, пришлось, как и остальным, зарабатывать на жизнь своим трудом.
Это приводило всю компанию в ярость. Они постоянно изливали друг другу душу, что одновременно и облегчало их и доводило до неистовства. Правда, до сих пор все ограничивалось только угрозами. Но в этот вечер дело обернулось по-иному. Накопившийся гнев заставил их перейти от слов к важным решениям и действиям.
Дорик молча слушал товарищей, которые обращались к нему, как бы призывая в свидетели и ожидая его одобрения.
— Все это болтовня, — резко сказал он наконец. — Вы — рабы и заслуживаете рабства. Будь у вас не заячьи души, вы уже давно стали бы свободными. Вас много, а вы терпите одного тирана.
— А что же мы можем сделать? — жалобно возразил Сердей. — Он сильнее нас.
— Чепуха! — крикнул Дорик. — Его сила — в слабости окружающих его слюнтяев.
Фред Мур скептически покачал головой.
— Возможно, — сказал он, — тем не менее у него много сторонников. Не можем же мы вчетвером…
— Болван! — грубо перебил его Дорик. — Они поддерживают не Кау-джера, а гу-бер-на-то-ра! Понятно? Будь на его месте я — точно так же пресмыкались бы и передо мною, а если бы он был свергнут, они оплевали бы его.
— Не спорю, — насмешливо согласился Уильям Мур. — Но в том-то и загвоздка, что губернатор он, а не ты.
— Это я и без тебя знаю, — процедил Дорик, побледнев от злобы. — Именно в этом-то и все дело. Я скажу только одно: мы не должны обращать внимание на свору дворняг, которая сейчас бегает следом за Кау-джером, а потом будет бегать за его преемником. Опасен только их хозяин. Он один нам мешает… Его и надо убрать.
Наступило молчание. Товарищи Дорика испуганно переглянулись.
— «Убрать»! — произнес наконец Сердей. — Экий ты быстрый! Но уж на меня в таком деле не рассчитывай!
Льюис Дорик пожал плечами.
— Обойдемся и без тебя, только и всего, — ответил он презрительно.
— И без меня, — прибавил Уильям Мур.
— А на меня можешь рассчитывать, — решительно заявил его брат, не забывший унижения, которому подверг его Кау-джер. — Только знаешь… это не так-то просто сделать.
— Наоборот, очень просто, — возразил Дорик.
— А как?
Тут вмешался Сердей:
— Ну-ну, какие вы оба шустрые! А что вы будете делать, когда «уберете» Кау-джера? Ведь останутся другие… И что бы Дорик ни говорил, я вовсе не уверен, что они пойдут за нами.
— Пойдут! — убежденно сказал Дорик.
— Хм! — скептически хмыкнул Сердей. — Но не все.