— У меня в Угличе родня, — сказал он, усмехнувшись.
— Родня?!
— В прошлом годе сыновец[18] мой Никита Качалов с дочерью боярыни Волоховой оженился. Со мной живут.
— И Никиту Качалова с женой в Углич возьмешь, — сразу оживился Клешнин, — пусть он в жильцах во дворце служит.
— Я согласен, — снова твердо сказал дьяк. — Когда велишь?
Андрей Петрович решил, не откладывая, отвести Битяговского к Борису Годунову. Родство дьяка с мамкой Волоховой приходилось к месту.
Обдумав все еще раз, Клешнин привел в кабинет правителя Михайлу Битяговского. Он всячески хвалил дьяка и представил его как совершенно верного человека.
После ухода Андрея Клешнина Борис Годунов разговор начал не сразу. Он долго присматривался к дьяку. Битяговский чувствовал себя свободно, ворочал головой, оглядывая кабинет, и без страха глядел на правителя.
— Ты знаешь, зачем зван ко мне? — спросил Борис.
— Нет, знать не знаю, ведать не ведаю.
— Царевича Дмитрия надо отправить в рай.
— Того, что в Угличе? — осведомился дьяк.
— Того самого.
— По чьему велению?
Годунов чуть было не сказал: «Я повелел». Но поостерегся и сказал другое:
— По слову великого государя и царя всея Руси Федора Ивановича.
— Вот что, высокий боярин, это слово большое и страшное. Ежели получу приказ из уст самого царя Федора, свершу твердо. А ежели царского приказу не будет, не взыщи, боярин, близко не подступлюсь. В царской крови только цари вольны.
Борис Годунов хотел закричать, затопать ногами, припугнуть дьяка страшным наказанием, но поразмыслил и решил действовать хитростью. Пусть дьяк увидит царя, услышит из царских уст повеление. Пожалуй, так будет вернее. Конечно, получить от царя Федора такой приказ он и не мыслил.
— Хорошо, дьяк. Ты услышишь царское слово. Но если обмолвишься… Ты знаешь, что бывает за те дела, в которых замешан царь?
— Знаю, великий боярин, десять лет пытошные сказки пишу.
— Подожди здесь.
Борис Годунов вышел из кабинета и направился в царские покои. Последнее время правитель чувствовал себя здесь полным хозяином. Он нашел царя в молельной. Федор Иванович велел зажечь все свечи и лампады у икон и тешился огоньками.
Борис Годунов велел всем выйти и тихо сказал царю:
— Великий государь, обижают твоего верного слугу Бориску.
— Тебя обижают?! — В голосе царя послышалось сомнение.
— Да, великий государь. Приказал я по твоему слову в Угличе каменную церковь поставить святому Дмитрию, так не верит дьяк, говорит — денег в казне нет…
— Позови того дьяка, — сразу сказал царь Федор. — Я скажу.
Борис Годунов открыл дверь и поманил пальцем Михайлу Битяговского.
Дьяк вошел и, увидя царя, повалился в ноги.
— Встань, не то осерчаю, — тихо сказал царь. — Богу в землю кланяйся.
Дьяк Битяговский поднялся. Федор Иванович, прижавшись к иконам, смотрел на него, раскрыв глаза.
— Зверство на твоем обличье, — помолчав, сказал царь, — грешил много.
Рот у Битяговского был разорван почти до самого уха, рана срослась плохо и делала лицо дьяка диким и страшным.
— Он не верит, что я приказал твоим царским именем, — сказал Борис Годунов, — объяви, великий государь, твою волю. Пусть в Углич едет дьяк.
— Делай, что приказал боярин Борис, — строго произнес царь Федор. — Поезжай в Углич немедля, и впредь чтоб мне докуки не было.
— Великий государь… — начал Битяговский. Он хотел услышать от царя более определенное указание, работа в разбойном приказе приучила его быть точным.
Однако Борис Годунов был настороже.
— Ты что, батогов захотел? — грозно спросил он дьяка.
— Слушаюсь, великий государь, все по твоему слову выполню, не оставь своей милостью, — заторопился Битяговский.
— Слышал царское повеление? Теперь ступай. — Правитель показал на дверь.
Дьяк Битяговский, не спуская глаз с царя, задом вышел из молельни.
В Углич Михайла Битяговский приехал на четырех тройках, заляпанных грязью. Дорога только-только просыхала от весенней распутицы. С дьяком приехали его взрослый сын Данила Битяговский и племянник Никита Качалов, повар и несколько слуг. На четвертой тройке прикатила дьячья жена Овдотья и дочери Дунька и Машка.
За тройками приволоклись одноконные телеги с пожитками.
На второй день дьяк Битяговский с сыном пошел на княжий двор и до вечера сидел в приказной избе, разбираясь с делами. Подьячие и писцы, увидев звероподобного, заросшего волосами дьяка, пришли в трепет и сразу прониклись к нему уважением.