Через два часа после ухода старого князя в его кабинет вошел придворный лекарь, венецианец Винченце Скарлотти, с серебряной чашей. Он что-то размешивал в ней стеклянной палочкой.
Старший сын князя Острожского Януш сидел, задумавшись, у камина, положив ноги ближе к огню. Слуга недавно подбросил несколько охапок сухих дров, и они ярко пылали. Колеблющееся пламя освещало огромную комнату. В трубе тоскливо завывал ветер, убаюкивая князя Януша.
— Где милостивый пан Константин? — кашлянув в руку, спросил лекарь. — Время для приема лекарства давно миновало.
— Он пошел исповедоваться, — не сразу отозвался Януш.
— Нет. Отец Дамиан ждет его у дверей спальни.
— Он пошел в церковь.
Януш забеспокоился. Прошло много времени. Разве случилась беда — вчера отец жаловался на боль в сердце.
Князь ударил в гонг.
— Позови отца Дамиана, — приказал он появившемуся в дверях слуге.
Вошел отец Дамиан с озабоченным лицом.
— Где князь? — грозно нахмурясь, спросил Януш.
— Я два часа жду его у спальни, — смиренно ответил поп. — Он должен сегодня исповедоваться и причаститься.
Дело пошло не совсем так, как предполагал поп Дамиан. Старый князь не стал дожидаться его прихода, а пошел в церковь сам. Однако поп узнал об этом, видел, как московиты схватили и связали Острожского. И тогда поп решил, что ему в церкви находиться опасно да и незачем, закрыл ее на замок, а сам для отвода глаз стал дожидаться у княжеской опочивальни. На дворе стемнело давно, и он был уверен, что казаки увезли пленника в Киев.
— Знаю, но он пошел в церковь, — опять сказал Януш. — Пойдем, поп, искать князя. — И князь Януш поднялся с кресла.
Поп Дамиан стал прикидывать, удалось ли москалям выкрасть старого князя, и по его расчетам выходило, что удалось. Темнота наступила давно, и старый князь должен был находиться где-нибудь верстах в двадцати от замка. «Спаси нас, господи, и помилуй», — попросил поп у бога и сказал:
— Пойдемте, милостивый пан.
Четверо слуг, придворный лекарь и князь Януш вслед за попом вышли из замка и, пройдя мощенную булыжниками площадь, очутились у церкви. Двери оказались закрытыми. Повозившись с тяжелым навесным замком, поп толкнул дверь, она со скрипом распахнулась.
Церковь освещалась одинокой лампадой, горевшей в среднем ряду иконостаса.
Темно и тихо. Разговаривали вполголоса. Слуга зажег толстую восковую свечу и обошел все темные углы: старого князя нигде не было.
У подножия винтовой лестницы Януш увидел голубой шелковый платок, принадлежавший старому князю.
— Отец! — громко позвал он. — Ты здесь?
По-прежнему в церкви было тихо. Чуть слышно потрескивала свеча в руках у слуги.
— Спасите, спас… — раздался вдруг голос старого князя откуда-то сверху.
Ему удалось вытолкнуть языком тряпку, и он успел крикнуть. Степан Гурьев тут же снова заткнул ему рот.
Князь Януш, выхватив на ходу саблю, ринулся наверх по винтовой лестнице. За ним кинулись слуги, громко стуча подкованными сапогами.
— Отец! — вопил князь Януш. — Отзовись, отец…
Поп Дамиан, подняв кверху глаза, молил бога о милости. «Что случилось, почему они все еще там? Все пропало!»— мелькнуло у него в голове.
— Спасайся, Федор! — крикнул Степан. — Там их много! Привяжи веревку за железный прут и по стене спускайся на землю.
— Не пойду без тебя.
— Скорей! Если ты быстро спустишься, я тоже успею.
Федор Шубин понял, что Степан прав. Другого выхода не было. Даже если бы сейчас они успели спустить князя на землю и казаки с лошадьми были бы на месте, все равно им не уйти от погони… Накинув конец веревки на торчавший в стене железный прут, он привязал ее, а свободный конец выбросил в окно. Не теряя времени, Федор стал спускаться. В этот миг внизу загорелись два костра.
Над настилом галереи показалась голова князя Януша. Степан выхватил из-за пояса пистоль и медленно стал отступать. Очутившись у окна, он выстрелил в князя, лег на живот и, ухватившись за веревку, пополз вниз.
Пуля не задела князя Януша, шевельнув ему только волосы. Изрыгая проклятья, он подбежал к окну и саблей рассек голову Степану Гурьеву. Мореход выпустил из рук веревку и безжизненным телом свалился на землю.
Оглянувшись, князь Януш увидел своего отца, завернутого в пропахшую конским потом попону, с тряпкой во рту, полузадохшегося, с выпученными глазами. Януш выхватил тряпку.
— Переловить мерзавцев! — сразу стал хрипеть старый князь. — Они здесь, под стеной.
— Кто они, отец?
— Люди гетмана Христофора Косинского! — хрипел князь. — Не теряйте времени, гетман хотел взять с меня присягу на верность.