Выборочная ультразвуковая проверка качества изготовления трубопроводов на подводной лодке «Трешер» во время ее последнего ремонта выявила 14 % дефектных паяных соединений. «Если распространить результаты дефектоскопии 145 паяных соединений, — комментировал эти данные адмирал Риковер, — на все три тысячи паяных соединений в трубопроводах забортной воды, выполненных в период ремонта, окажется, что лодка вышла в свой последний поход, имея в системах забортной воды сотни(!) соединений, не удовлетворяющих требованиям стандартов».
Почему же подводная лодка была отправлена в испытательный поход при наличии явного брака в паяных соединениях? Почему не была проведена полная проверка всех сдединений, если результаты выборочной дефектоскопии оказались столь обескураживающими?
Ответы на эти вопросы дал председатель следственной комиссии ВМС вице-адмирал Остин: «Начальник Портсмутской верфи, санкционировавший последний поход «Трешера», задним числом признал свою оплошность. Однако тогда главная его забота состояла в соблюдении срока окончания ремонтных работ. Полная дефектоскопия задержала бы нанесение изоляции на трубопроводы, что, в свою очередь, привело бы к отсрочке окончания ремонта. Вы знаете, чем грозит подобная задержка…». Не правда ли, знакомое оправдание, особенно характерное для советских времен, когда все решали «план» и партийное начальство? Типичная «штурмовщина» не таких уж далеких времен! Как часто это приводило к трагедии…
Как видим, к гибели «Трешера» могли привести различные причины. Что произошло в действительности — осталось тайной. Но основной вывод комиссии печать не могла скрыть. «Итоги повторного расследования (осуществлялось комиссией конгресса США) обстоятельств трагической гибели подводной лодки «Трешер», — писала газета «Нью-Йорк таймс» 11 января 1965 г., — представляют собой не что иное, как убийственное обвинение специалистов военного флота в технической некомпетентности. Материалы расследования убедительно показывают, что 129 человек, погибших на корабле, возможно, стали жертвами преступной беспечности, царившей на Портсмутской верфи, с которой отправили злополучную лодку на испытания, заведомо зная о серьезных неисправностях в ее оборудовании».
Прошло всего 5 лет с момента гибели «Трешера». 21 мая 1968 г. в 8 часов вечера с борта подводной лодки «Скорпион», находившейся в 250 милях к югу от Азорских островов, поступила обычная радиограмма: «Местонахождение 35°07′ северной широты, 41°42′ западной долготы, скорость 18 узлов, курс 290».
«Скорпион» должен был вернуться 27 мая в порт Норфолк (штат Виргиния). Лодке предстояло пройти примерно 2,5 тыс. миль в открытом океане, почти все время в районах с большими глубинами и весьма неточно обозначенным на картах подводным хребтом. Но в целом рейс, как и отправленная с борта лодки радиограмма, с полным основанием могли считаться совершенно обычным делом.
Больше никаких сообщений с лодки не поступало. «Скорпион», как и «Трешер», была атомной подводной лодкой водоизмещением 3075 т, длиной 76,8 м. На борту находился экипаж в составе 91 человека. В соответствии с правилами, установленными для атомных подводных лодок, совершающих переходы в погруженном положении на большой глубине, лодка «Скорпион» не должна была подавать сигналов в эфире. Командование американских ВМС в течение последующих 5 дней не проявляло особого беспокойства, не получив с лодки никаких радиограмм. Наступило 27 мая, и когда к расчетному времени подводная лодка не прибыла на базу, стало ясно, что с ней что-то произошло. В 7 часов вечера было объявлено, что лодка «запаздывает», однако к этому времени 55 судов и 35 самолетов уже вели поиск «Скорпиона». Они прочесывали полосы шириной в 50 миль по обе стороны от ее предполагаемого курса, ловили радиосигналы и отраженные сигналы гидролокаторов, следили, не появятся ли на воде обломки и масляные пятна, и надеялись, что лодка затонула на участке, где глубина меньше расчетной, поскольку запасы продовольствия и воды, а также наличие очищающего воздух оборудования обеспечивали ее экипажу возможность в течение 70 дней ожидать спасения.