- Стойте! - кричит белогвардеец, подбегая к берегу. - Полковник просит передать пакет адмиралу Колчаку! Срочное донесение!
- Поднять "Землю"{2}, - приказывает командующий. - Ничего не поделаешь, подождём!
- Разрешите дать очередь по господам офицерам? - просительно произнёс пожилой моряк-пулемётчик, поворачивая пулемёт.
- Спятил, чёрт! - прошипел артиллерист. - Забыл приказ?! Ни одного выстрела без команды, понятно?
- Понятно-то, понятно, но больно уж цель хороша! - с досадой пробормотал пулемётчик.
Миноносцы остановились. С "Прочного" спустили шлюпку.
- Давайте, Пётр Всеволодович, живей! - приказал начальник дивизиона помощнику командира. - Чуть что - стреляйте!
- Есть, Николай Михайлович, будет выполнено! - весело ответил молодой моряк с погонами старшего лейтенанта.
Шлюпка идёт к берегу, и за ней следят сотни глаз. Чем это кончится? А что, если ловушка?
Моряк выпрыгивает на берег. Обменивается приветствием с белым офицером. Белогвардеец передаёт пакет, моряк расписывается в получении и идёт к шлюпке. Шлюпка отваливает от берега и подходит к миноносцу.
- Поднять "Буки", - раздаётся команда.
Белый треугольный флаг с красным яблоком в середине взвивается на рее сигнал увеличить ход. Миноносцы рвутся вперёд, вода яростно бурлит у них под кормой. Быстро плывут берега.
Впереди показывается идущее навстречу судно.
- "Волгарь-доброволец" идёт, товарищ командир! - докладывает сигнальщик.
- Полный порядок! - заметил командир. - Артисты могут переодеваться, представление окончено! - Он усмехнулся, когда увидел, с каким ожесточением сдирали с себя погоны моряки.
Стройный корабль, вооружённый морскими дальнобойными орудиями, поравнялся с миноносцами. На мостике его стоял высокий, подтянутый по-военному капитан Леонтьев.
- Александр Степанович! - обратился к нему командующий. - Подойдите к барже и смените караул. Срочно откройте трюмы.
"Волгарь-доброволец" подошёл к барже, и на палубу её высыпали моряки. Они быстро разоружили конвойных, потом подбежали к трапу, ведущему в караульное помещение.
- А ну, гады, все наверх! Выбирайся, да поживей! - кричали моряки, держа наготове винтовки.
Из кубрика один за другим выходили испуганные солдаты. Они не понимали, что произошло, и со страхом смотрели на суровые лица моряков.
- Становись к борту, бандюги! - сердито скомандовал невысокий, плотный моряк боцман Белов. - У кого ключи от трюмов?
Из шеренги вышел солдат в новом английском костюме.
- Извольте, господин командир! - подобострастно сказал он, протягивая ключи.
- Сам ты господин, собачий сын! - свирепо набросился на белогвардейца Белов. - Наши господа все в море, у вас, дураков, только остались! Доброволец?! - спросил он, с яростью поглядывая на солдата.
- Господа товарищи, неужто расстреливать будете? - горестно завопил кто-то из конвойных. - Нас же силой забрали! Разве стали бы мы против своих воевать? Ведь такие же крестьяне и рабочие, как и вы!
- Зазря у нас не расстреливают. Потом разберёмся, кто вы такие, а сейчас марш в кубрик! Живо!
Караульные поспешно бросились к трапу. Они были уверены, что их сразу же расстреляют!
А моряки торопливо поднимали тяжёлые доски, покрывающие трюм. Боцман склонился над трапом.
- Живы ли вы, братцы? - взволнованно крикнул он. - Выходите!
В трюме темно, тихо. Пахнуло душным, спёртым воздухом. И вдруг радостный возглас:
- Товарищи! Да ведь это наши! Свои! Красные!
- Вылезай, братишки! Насиделись, поди, бедняги! Ясно, что мы красные, а не белые! Вылезайте, не бойтесь!
Палуба баржи заполнилась людьми. Некоторых поддерживали товарищи - сами они не могли двигаться. Все были раздеты, а у многих вместо белья на плечах висели рогожи. Страшно было смотреть на исхудалых, измученных людей. Казалось, что они вышли из могил...
- Ну погодите, белые гады, - гневно сказал один из моряков, потрясая кулаками, - мы не забудем баржу смерти! Попомните и вы её!
А заключённые словно обезумели от радости. Уже два дня им не выдавали ни крошки хлеба. "Зачем даром кормить, - говорили тюремщики, - если завтра всё равно всех пустим в расход!"
И вдруг избавленье, чудесное, неожиданное! Как же было не радоваться! Узники обнимали и целовали моряков.
- Да здравствует Советская власть! - крикнул кто-то из освобождённых.
Сотни голосов подхватили этот возглас, и мощное "ура" прокатилось по реке.
- Да здравствуют моряки, да здравствует Волжская военная флотилия! раздавались выкрики, и вновь гремело "ура".
Миноносцы подходили к Сарапулу. На стеньгах мачт кораблей флотилии алели красные боевые флаги. Корабли салютовали освобождённым. На пристанях города толпились тысячи людей. Знакомые и родственники спасённых радостно встречали их.
На берегу был организован митинг. Восторженными возгласами и криками "ура" встретили собравшиеся предложение послать приветствие Владимиру Ильичу Ленину.
На отдыхе
Пароход "Капитан Маматов" дал три длинных гудка и медленно отвалил от пристани, на которой славянской вязью было написано: "Камские Полянки". Звякнул звонок машинного телеграфа, под кормой парохода забурлила вода, и он, набирая ход, пошёл дальше, вниз по реке.
На пристани, кроме местных жителей, осталась небольшая группа пассажиров. Мальчишки посёлка, считавшие своей обязанностью встречать и провожать каждый пароход, с любопытством наблюдали за незнакомыми людьми. Одеждой своей они отличались от других пассажиров. На них были надеты красноармейские шинели, солдатские ботинки, на головах - кепки. У одного из-под небрежно накинутой на плечи шинели виднелась полосатая флотская тельняшка.
- Глянь, Митька, никак матрос?! - сказал маленький черноглазый паренёк. - Наверно, с миноносок, которые прошли вверх!
- Не! - отрицательно покачал головой белобрысый Митька. - Там были взаправдашние матросы, а этот, смотри, какой пропащий, чуть живой! И одет не так!
- Эй, братва, - вдруг весело крикнул человек в тельняшке, махнув мальчикам рукой. Он был высокий, со светлыми глазами и решительным лицом. Ко мне, ша-а-гом марш.
- Ишь какой командир! - удивился черноглазый. - А ты говоришь, чуть живой! Пойдём, Митька, узнаем, чего ему надо!
- Вот что, орлы! - сказал моряк, когда мальчишки подошли. - Где тут у вас самое главное начальство живёт?
- Эва, на горке дом! - кивнул головой старший мальчик. - Председатель там!
- А тебя как зовут, пацан? - вдруг спросил моряк.
- Меня? - удивился мальчик. - Родькой! А зачем тебе?
- Вот чудак-рыбак! Ещё спрашивает! Ты нас встретил как полагается, мы с тобой познакомились, а имени твоего не знаем! Меня зовут дядей Яном, а ты, значит, Родион. Теперь порядок!
- Айда, ребятки, к председателю! - обратился он к своим спутникам.
Те с трудом поднялись, взвалили на плечи свои сундучки и двинулись к дому председателя. Медленно, шаг за шагом, часто останавливаясь, поднимались они в гору. Мальчики с удивлением смотрели на них.
- Больные они, что ли? - сказал Митька. - Как идут, еле ноги волочат!
- Наверно, из больницы, - решил Родион. - Ну ладно, потом узнаем, откуда они и зачем приехали. Бежим играть!
На крыльце дома, над которым развевался большой красный флаг, сидел старик.
- Вам кого, ребята? Ежели председателя, заходите, здесь он. А бумаги есть? - строго спросил он.
- Всё в порядке, дедушка, из Сарапула мы!
Председатель, высокий и плотный, с чуть седеющей головой, внимательно просмотрел документы.
- Ну что ж, товарищи, очень хорошо, что к нам приехали. Поправляйтесь, набирайтесь сил! Вас, значит, пять человек, а остальные куда делись? Ведь всего спасённых с баржи было более четырёхсот?