Вот так и стали наши деды жить здесь: рыбачили, охотились, разводили скот, пахали землю, сеяли привезенную с собой пшеницу, просо, горох. Станица наша по-турецки называется Бин-Эвле, что значит «Тысяча домов», а сами мы се назвали Некрасовской. Живем мы по древним казацким законам. Немного торгуем с турками и греками.
— А грамоте русской кто вас учит? Читать, писать умеете? — с интересом спросил Захар.
— Грамоте мы ученые. Писать но очень. А читать — читаем. Только книг мало. Старые истерлись. Мы их переписываем. Учимся по церковным книгам. На всю станицу один поп, он и учит. Теперешний ужо стар и наследника не имеет. Как помрет — беда будет.
Перед Захаром были внуки и правнуки тех, кто ушел с Дона. И хотя никакой писаной истории у них но было, все они до деталей знали свое прошлое, помнили имена и фамилии предков, сохранили язык и обычаи.
Когда далеко за полночь вернулись рыбаки с вымененными на рыбу солью и кое-какими обновами, разговор о прошлом «Игнат-казаков» на время прервался. Вся артель приняла деятельное участие в разгрузке баркасов, вернувшиеся делились своими впечатлениями о виденном на бригантине.
К Захару подошли братья Лаврины. Они сказали, что Манопуло сначала встревожился долгим отсутствием Векова, но потом поговорил с рыбаками и успокоился. Он передал, что зайдет за Вековым завтра после полудня. Захар поблагодарил братьев и отправил их спать к Акопу.
Из возобновившегося разговора Захар узнал, что у казаков был свой свод законов, оставленный Игнатом Некрасовым, — «Заветы Игната». Заветов было много, и каждый казак выучивал их наизусть еще в детстве.
«Заветы Игната» определяли, что жениться можно и на чужих, а вот выходить замуж — только за своих; всякие ссоры с турками запрещались, общение с ними могло быть только по торговым, налоговым или военным делам, да и то с разрешения казачьего круга; ни один казак но мог уходить из станицы в одиночку; в случае войны казаки выступали на стороне Порты, но подчинялись только своему атаману; наживать добро можно только трудом, даже на войне казак не должен грабить, ибо такое добро неправедно; церковные дела подчинялись казачьему кругу, поп, который не выполняет его решения, может быть изгнан и даже казнен; шинки в станице запрещались, чтобы народ не пропал.
Захару особенно понравился завет о ведении имущественных дел: все заработанное сдавалось в войсковую казну, из неё каждый получал две трети, одна треть всех заработков шла на помощь больным, одиноким старикам, на покупку оружия в случае войны. В мирное время по особому договору с султаном казаки в армии не служили, а платили откуп. Некрасовские казаки отличались высочайшей честностью. Им во время войны поручалось охранять войсковые кассы, государственную казну и султанские гаремы.
Наказания за провинность и нарушение «Заветов Игната» были суровы, назначались кругом и исполнялись тотчас. За малую вину полагался штраф, за более тяжкую — наказание розгами. Секли не только рядовых, но и атаманов.
Один из молодых казаков при этих словах, озорно поглядывая на старшого артели, сказал:
— Дядь Игнат, вы же были атаманом целых два срока, расскажите, как это делается.
Бородач свирепо зыркнул круглыми желтыми глазами на дерзкого и с деланным безразличием продолжал рассказывать:
— Атамана за большие провинности — скажем, в казну забрался да попался, или у турок бакшиш{69} взял, или на войне промашку сделал — снимают и больше ему не верят. А за малую вину секут, и сильно секут, как всех прочих, тут же, на площади.
Круг у нас начинается так. Первым на площадь приходит атаман. Садится на завалинку станичной канцелярии и спрашивает есаула:
«А ну, скажи, есаул, всех ли ты оповестил, кто отсутствует и но какой причине? Кто не пришел без причины, штрафуй на 10 лир».
Затем подходят старики и усаживаются справа и слева от атамана на землю. Когда собирается весь казачий круг, атаман объявляет обсуждаемый вопрос и спрашивает:
«Как рассудите, атаманы-молодцы?»
При этом он снимает шапку, чем разрешает обсуждение. Когда круг выслушивает всех желающих, атаман надевает шапку, подзывает есаула и говорит ему принятое решение. Тот записывает его и потом громко зачитывает. После этого решение круга становилось законом для всех.
Если круг вынесет решение о наказании, приговор приводится в исполнение тут же. Если обида была нанесена всей общине, сечет провинившегося есаул, если же обида наносилась кому-либо из казаков, то сечет обидчика тот, кого он обидел.