Выбрать главу

Ядра легли прямо перед носом французского судна. Галера остановилась. На ней поднялся белый флаг. Под белым флагом она направилась к фрегату. «Счастливый», убрав паруса, лег в дрейф.

Оказалось, что команда саперов и артиллеристов, строившая новую батарею на Лазаретто, увидев русский фрегат, повернувший к острову, побросала все свои инструменты и семь чугунных пушек, приготовленных для установки. Никто не сделал даже попытки открыть огонь из орудий ранее возведенной батареи. Все пустились бежать.

— Ну, если в крепости такие вояки, нам, Федор Федорович, здесь не долго воевать! Раз-два, и дальше, в Неаполь! — обрадовался Белле.

— Посмотрим, посмотрим, — сказал Ушаков и, обернувшись к Белле, произнес: — Генрих Генрихович, подними сигнал: «Казанской Богородице» приблизиться и взять трофеи… За тобой запишем, — увидев огорченное лицо Белле, успокоил его Ушаков, — А сейчас прими французов и пошли призовую команду на галеру. На остров тоже направь человек двадцать из десанта и с десяток прислуги, пусть достроят батарею. Этот островок нам еще пригодится. А сейчас подойдем поближе к берегу, посмотрим место для батареи…

К концу дня Ушаков собрал капитанов русских кораблей, пригласил Кадыр-бея и открыл совет.

— Корфу необходимо взять в самое ближайшее время, — говорил он, — пока не наступили холода и не начались зимние штормы. Но для штурма нужна тяжелая артиллерия и войска. В моем распоряжении осадной артиллерии нет, а войск сухопутных всего 1700 солдат. Снимать морских служителей с кораблей — значит оставлять пушки без канониров, а корабли без парусов. Султан отдал распоряжение прислать согласно союзному договору столько войск, сколько потребуется, но паши Янинский, Авлонский и Морейский войска не шлют, отделываются различными отговорками. Если бы я имел один только полк русского сухопутного войска, непременно надеялся бы я Корфу взять, совокупись вместе с жителями, которые только одной милости просят: чтобы ничьих других войск, кроме наших, к тому но допускать! По брать сию крепость кораблями есть дело в истории небывалое. Ваше превосходительство, — обратился Ушаков в заключение своей речи к Кадыр-бею, — будут ли, скажите прямо, союзные войска для штурма? И если будут, то когда? Долго нам стоять здесь нельзя. Идут зимние холода, штормы. Корабли обветшали, им нужен ремонт. Быстрый штурм решит все.

— Ваше превосходительство, — Кадыр-бей встал и почтительно раскланялся перед Ушаковым, — я уже писал его величеству Селиму III, падишаху всех правоверных, о неповиновении Янинского паши. Али-паша получил именной фирман, но все тянет с ответом.

Тут Ушаков не выдержал:

— Он рассчитывает, что без его войск мы Корфу не возьмем, и хочет получить взамен помощи войсками все прибрежные города и острова. Его расчеты нам известны, но этому но бывать! Но вы, ваше превосходительство, — обратился он вновь к Кадыр-бею, — вы ведь своими галонджиями и солдатами можете нам посодействовать. Надо две батареи ставить, а людей нет. Хоть это сделать можете?

— Эх, ваше превосходительство, — огорченно воскликнул Кадыр-бей, — разве вы не знаете моих галонджиев?! Одно ваше слово более подействует, чем все мои приказы и жалобы, — османы привыкли бояться вас с давнего времени.

Ушаков только безнадежно махнул рукой, мысленно пожалев об отсутствии Векова. Тот через свои связи с жителями Корфу мог бы мобилизовать людей в отряды самообороны и хоть в какой-то степени помочь ими в строительство и обороне батарей.

Перед самым концом совета с острова возвратился Метакса и, подойдя к Ушакову, протянул ему несколько листков с крупно напечатанным текстом.

Все заинтересованно вытянули шеи. У адмирала стал наливаться краской лоб, он задвигал ногами, потом вскочил и в волнении заговорил:

— Смотрите, ваше превосходительство, башибузуки{83} Али-паши еще не прибыли, а ими уже детей пугают. Послушайте, господа, что французы в своих прокламациях пишут. Метакса, переводи господину Кадыр-бею. Вот, слушайте:

«Порта Оттоманская для преклонения под свое иго Ионических островов прибегла к постыдному обману, подняв на некоторых из своих кораблей Российский флаг, столько гренами уважаемый, что, набрав в своей столице несколько бродяг между европейцами, в оной проживающими, она надела на них русские мундиры и сим обманом старается положить оковы на возникающую в краях славной древней Греции вольность».

Все возмущенно зашумели. Кадыр-бей смущенно молчал, вздыхая и осуждающе покачивая головой.

Совет закончился поздним вечером, мало что прояснив.

Ушакова по-прежнему мучила мысль: как ускорить подготовку к штурму?