По отцовской части биографии Бабакина и Королева схожи: оба растут без отца; в доме появляется отчим, к счастью, у того и другого, хороший.
Детство Юры (так называли его в семье) пришлось на трудные годы становления Советской власти. Отличительной его чертой была увлеченность техникой. В этом ничего нет удивительного: все его поколение увлекалось техникой — авиацией, радио-электротехникой. Время формировало будущих главных конструкторов!
Их звали романтика неба, большие скорости, беспредельные возможности радио, но увлеченность рождалась не случайно. Страна, строящая социализм, не могла обойтись без передовой науки и техники. Именно в первые годы Советской власти закладывался фундамент будущих достижений в космосе.
Увлеченность техникой не ослабевала. Она осталась на всю жизнь. Георгий Бабакин любил не только проникать в суть проблемы, но и создавать конструкции своими руками. Чувствовать технику руками и душой. Не отсюда ли берутся истоки его поразительной технической интуиции?
С шестнадцати лет начался трудовой путь Георгия Бабакина. Первая его должность — радиотехник парка культуры и отдыха «Сокольники».
…И до войны, и во время войны, и после победы Бабакин создает новые приборы, системы, аппаратуру, в которых остро нуждались народное хозяйство и оборона страны и которые всегда отличались оригинальностью технических решений. После войны судьба не раз сводила Королева и Бабакина.
В те трудные годы Бабакины жили в одной комнате многонаселенной московской квартиры. И когда московский телецентр начал вести передачи, Георгий Николаевич, используя списанный осциллограф, смастерил телевизор, установил на крыше антенну. Теперь каждый вечер комнатка Бабакиных набивалась до отказа «своими» соседями, «чужими» соседями и соседями соседей. Семейная история называет число в пятьдесят душ.
Сам Георгий Николаевич находился в это время если не на работе, то на кухне, где не было ни души, и он мог спокойно чертить курсовой проект.
Постоянно, упорно, всю свою жизнь Георгий Николаевич учился. Основной его метод — самообразование.
Рассказывают, как удивил он генерального конструктора, отвечая на вопрос, что он думает по поводу выбора оптимальной системы управления для одного класса летательных аппаратов.
Недавно приглашенный специалист Бабакин тут же на доске дал сравнительный анализ существующих систем, раскрыл их преимущества и недостатки, обосновал необходимость проведения новой разработки и исписал при этом все доски в кабинете такими сложными формулами, легко беря труднейшие интегралы, свободно дифференцируя (не имея диплома!), что поверг руководителя фирмы в изумление.
Генеральный, славящийся чувством юмора, мягко улыбнулся: «А шпаги вы глотать умеете?»
Именно упорное самообразование, постоянная работа над собой, высокая требовательность к себе сделали Бабакина одним из самых высокообразованных специалистов современной техники.
Георгий Николаевич учился сам, учил других, не считал зазорным учиться у подчиненных. Вспоминаю, как будучи уже членом-корреспондентом Академии наук, он, желая придать нужное, по его мнению, направление работам недавно созданного отдела надежности, попросил составить аннотацию лучших книг по надежности как отечественных, так и зарубежных авторов, новейших журнальных статей. А спустя пару месяцев, летя в самолете из Байконура в Центр дальней космической связи, несколько часов беседовал о сложнейших проблемах надежности и рассуждал, какими вопросами в первую очередь, на его взгляд, следовало заняться специалистам отдела, причем демонстрировал при этом глубину знания предмета.
Он увлекался французским языком. …Вот письмо на французском. На обратной стороне приписка, сделанная рукой Бабакина педагогу: «Если Вы найдете много ошибок (а они, конечно, есть), верните, пожалуйста, мне с пометками». Началось широкое сотрудничество в области космоса с Францией, и Бабакин трижды ездил в Париж и Тулузу: на марсианских аппаратах, спутниках и на луноходах ставились французские приборы, и он хотел обходиться без переводчика.
Недавно возвращался с Байконура. На аэродроме встретился с давним знакомым — голубоглазым, нестареющим Димкой Солодовниковым, нашим боевым смежником-телеметристом еще со времен пуска первых «Лун», великолепным знатоком космодромного фольклора и множества удивительных «пусковых» историй.
Мы не виделись с ним несколько лет, а потому, удобно разместившись в соседних креслах, проговорили весь полет. Как всегда в таких случаях, разговор перескакивал с прошлого на настоящее, пытались заглянуть в будущее и вновь возвращались к минувшему.