Георгий Николаевич любил иметь дело только с тем, кто знал свое дело. И в этом отношении он не считался ни с рангом, ни с возрастом, ни с былыми заслугами.
Вот почему в его кабинете при обсуждении какой-либо проблемы за одним столом одинаково непринужденно себя чувствовали и заместитель главного конструктора — лауреат Ленинской премии, и начальник отдела — доктор технических наук, и молодой специалист, пускай только что со студенческой скамьи, но который успел полюбить свою работу, вникнуть в существо дела. Причем замечали: очень охотно Георгий. Николаевич выслушивает мнение молодого инженера, потому что, видимо, считал, что над ним, молодым, не довлеет груз прошлого (пускай блестящий груз!), и он способен мыслить оригинальнее.
Именно близость к непосредственному исполнителю позволяла нашему Главному стремительно решать задачи. Для Георгия Николаевича в его космической работе не существовало мелочей. На все, что хоть в какой-то мере задерживало проектирование, разработку, изготовление, испытание космических аппаратов, обрушивал он свои знания и энергию. Он всегда лично участвовал…
…Сразу с аэродрома Георгий Николаевич приехал в монтажно-испытательный корпус.
Доложили ему и о последних наших бедах. Быстро оценив обстановку, он попросил показать ему схему «груши» и расчет. Схема-то была готова, а расчет… расчет просто еще не успели выполнить.
— Не беда, — сказал Георгий Николаевич, — сейчас рассчитаем. Ты считай вот по этой «методе» — он набросал ряд формул на листе бумаги и пододвинул его мне, — а сам я рассчитаю по другой.
Достал из кармана логарифмическую линейку. Быстро подсчитав и перевернув листок чистой стороной вверх, Георгий Николаевич стал прохаживаться по комнате, искоса и с хитрецой заглядывая в мои листки. Наконец, я тоже закончил считать и дважды подчеркнул результат. Увидев ответ, Главный радостно воскликнул:
— Ну вот и сошлось! Давай теперь — командуй!
Стояла глубокая ночь, когда Александр Александрович Белокуров — тот мастер, о котором справедливо можно сказать, что руки у него золотые (а золотые руки не бывают без золотой головы) — изготовил эту «грушу». Ее немедленно испытали и, когда убедились, что ей не будет страшен открытый космос, установили на борт.
Распайку вел Григорий Данилович Яшин. Данилыч в молодости имел дело с самолетами. Потом много потрудился на иной технике. Это рабочий самого высокого разряда, великий труженик. Много доработок провели мы с ним за годы совместной работы. Провели и эту. К утру все было готово. Прибыли операторы. Приехал и Главный, спавший в эту ночь, от силы, два часа. Операторы быстро заняли свои рабочие места и в который раз проиграли сеанс коррекции, потом повторили еще и еще. Схема работала, как надо.
Вернувшись на фирму, мы вновь тщательно проанализировали отказ и пришли к выводу, что доработка схемы оказалась действительно оптимальной. Последующие «Луны» до четырнадцатой включительно, пока не родились станции третьего поколения, летали с подобными «грушами». Приятно было сознавать, что решение, принятое при острой нехватке времени, что называется в цейтноте, оказалось долговечным.
28 января 1966 года состоялось заседание Государственной комиссии. Председатель Государственной комиссии, открывая заседание, сказал:
— Впервые мы готовим пуск лунника без Сергея Павловича Королева. Сергей Павлович прожил трудную, но прекрасную жизнь. Он прошел путь от первых гирдовских ракет до стартов к Луне, к Венере, к Марсу. Потомки поведут корабли дальше нас, но они с благодарностью будут вспоминать Сергея Павловича Королева и его соратников: ведь они были первыми. Прошу почтить память Сергея Павловича минутой молчания.
Все встают. Минута возвращает нас, к тому трагическому дню.
Затем начались доклады о готовности аппарата и ракеты-носителя к пуску.
— Система управления к полету готова.
— Радиокомплекс к полету готов.
— Система астроориентации к полету готова.
Короткие доклады представителей служб звучат как клятва первому командарму штурмующих космос.
Стартовая площадка. Идут заключительные генеральные испытания. Они заканчиваются поздно ночью. Пока телеметристы проявляют «километровые» пленки и готовят их к просмотру, народ тянется в клуб. Видимо, чтобы никто не уснул, крутят страшные фильмы. Зажигается свет, однако ни один человек не встает — зал дружно спит. Но вот по репродуктору объявляют: «Пленки к просмотру готовы!» Хлопают кресла, люди поднимаются, встряхивают с себя остатки сна. Просмотровый зал. Теперь совсем не до сна, каждый — весь внимание. Телеметрические записи объективно свидетельствуют: борт функционирует нормально.