Но что это?! На пульте не горит транспарант «Готовность второго канала БЦВМ». «Значит отказал второй канал, значит БЦВМ менять, значит гермоотсек вскрывать, значит испытания повторять», — мысли вихрем проносятся в голове.
И надо же, в последней проверке! В полете такой случай был бы не страшен: в БЦВМ три равноценных канала, и она способна правильно функционировать даже при одном исправном канале. Но здесь, на земле, все приборы обязаны работать нормально, без сучка и задоринки, иначе станцию мы не выпустим в полет.
Положение сразу обостряется. Прибыл Председатель государственной комиссии и, оценив всю сложность создавшейся обстановки, говорит нарочито медленно, с длинными паузами, растягивая слова:
— Вот что, друзья. Забудьте о сроке. Работайте, как вы любите, привыкли работать: просто, в охотку. Сразу продумайте последовательность всех операций. Определите объем повторных испытаний. Только необходимый. Перестраховываться тоже негоже.
Он, конечно, прекрасно понимал, как недопустима ошибка на последней стадии подготовки и, будто врач-психолог, опытной рукой снимал неприятный стресс.
И тут свое веское слово сказали наши асы — рабочие-монтажники, не раз выручавшие нас в трудную минуту: Василий Михайлович Огоньков, Николай Александрович Конев, Константин Григорьевич Всеволожский и их товарищи. Они вскрыли гермоотсек, расстыковали электрические разъемы, сняли монтажную раму. Затем демонтировали «заболевшую» БЦВМ (этот «мозг» машины) и на ее место установили другую — «здоровую».
…Когда технолог Гурген Манукян принес техническое задание на замену БЦВМ, оно значилось под номером тринадцать.
— Знаешь что, — предложил я ему — давай присвоим ТЗ номер четырнадцать.
Гурген не возражал. Таким образом, на «Марсе-3» вы не найдете ТЗ № 13.
Со стартовой площадки приехал В. Никитин, он проверял его готовность к приему станции. Я поделился с ним о случившемся и мимоходом рассказал о своей суеверности.
— А ты знаешь, — сказал он, — для меня эта цифра счастливая. Когда мы много лет назад готовили новую ракету-носитель и «Протон-1», все знаменательные события происходили почему-то тринадцатого. Тринадцатого ракета-носитель была доставлена на космодром, тринадцатого завершили испытания аппарата, тринадцатого же были электрические предстартовые проверки. Понимаешь, иду на старт и получаю жетон под номером тринадцать. Было от чего сердцу екнуть. Чем дело кончилось, ты знаешь — запуск прошел удачно. А жетон я, есть грех, не вернул — взял на память. Будешь на старте, обрати внимание: все жетоны серебристые, а тринадцатый «золотой».
— В фильме «Укрощение огня» есть эпизод, когда Главный конструктор Башкирцев удаляет со старта специалиста-женщину. Говорят, случай взят из жизни. Что это — суеверие? И вообще, говорят, что за испытателями ракет это водится.
— Случай, о котором вы говорите, действительно взят из жизни. Известно, что Сергей Павлович Королев с трудом переносил присутствие женщины на технической позиции, а на старте вовсе не терпел этого. Суеверие? Женщина на корабле?! Думаю, что это не совсем так. Я склонен видеть в подобном поведении Сергея Павловича целесообразность! На старте, в момент подготовки, ничто не должно отвлекать испытателей. А если тут появится женщина, да к тому же очень обаятельная. Нет, по-моему, Сергей Павлович был прав. А вообще-то не бывает правила без исключения. К примеру, присутствие на старте во время запуска Ирины Осокиной — превосходного специалиста, мастера электроиспытаний ракеты-носителя — считалось само собой разумеющимся.
Вот такой разговор состоялся с журналистами. И все же: водится суеверие за испытателями иль не водится? Однозначно ответить трудновато. Но попробую.
Готовился запуск «Луны-9». За несколько часов до объявления начальной готовности, памятуя о том, что сразу после запуска надо лететь в Центр и там сходу включаться в дела, хотя «срок» еще «не подошел», сходил в баньку, попарился, надел белую рубашку с галстуком. Коля Князев, обожающий подначку, не преминул поддеть:
— Что «грехи» с себя смыл? На случай, если честить будут?
Как пошла «Луна-9» — известно. И эпизод тот запомнился. С тех пор банька накануне пуска вошла в традицию, даже если сразу не надо было улетать.