Выбрать главу

— Пуск! — кричит Александр Иванович.

— Есть пуск! — кричу в ответ и кнопку жму. «Последнюю!»

Вскоре до подземелья нашего гул донесся… Пошла! Выскочили наверх, а она уж звездочкой меж других звезд стала, и вскоре ее распознать было нельзя. Когда спутник уже был на орбите, услышал: «Бип-бип!» Хоть и готовился к этому, а удивление меня взяло: «Летает! И на Землю не падает!»

А в тот апрель мне посчастливилось «Восток» запускать. Носова уже не было среди живых. Многие байконуровцы живут сейчас на улице его имени. Пускающим Анатолий Семенович Кириллов стал. Нелегко ему было. Представляете, там, под обтекателем, не металлическая конструкция, не прибор научный. Человек! Симпатичный, улыбчивый Юра Гагарин. На Королева я боялся смотреть. Понимал всю меру, вернее, безмерную его ответственность.

— И как… вы очень волновались? — не выдерживаем мы.

— А вы, вы бы не волновались?

Чекунов счастливо, радостно улыбался.

* * *

…Несколько дней провел я на стартовой позиции. Захожу в МИК и вижу: все как будто так, и в то же время не так. Пригляделся. Всегда чистые зеленые полы — натерты до блеска, аппаратура горит на солнце. Любители отпускать на космодроме бороды — чисто выбриты, у ракеты и станции точно ветром сдуло всех «лишних» — работают только те, кто нужен в данный момент.

— Комиссию что ль ждут из столицы? — спрашиваю первого попавшегося знакомого.

— Ты что, еще не знаешь? СП прилетает! А это, брат, почище любой комиссии! — Товарищ критически оглядел меня с ног до головы.

«СП» — так за глаза называли Сергея Павловича. Говорили: «СП приказал…», «СП считает…» Весь космодром знал, о ком идет речь. Нам рассказали такой эпизод. Ведущий конструктор первого искусственного спутника Земли, имевшего наименование «ПС» — простейший спутник, очевидно, волнуясь, докладывал Королеву:

— СП к испытаниям не опоздал. Совместные испытания с ракетой-носителем прошел без замечаний. СП готов к отправке на космодром.

Главный жестом остановил «докладчика» и тихо, но очень внятно произнес:

— СП — это я, Сергей Павлович, а наш первый, простейший спутник — это ПС! Прошу не путать.

Мне довелось однажды стать свидетелем другого случая, связанного с этой аббревиатурой.

На заседании технического руководства — оно, как правило, предшествует заседанию Государственной комиссии, — когда дошла очередь до представителя стартовой службы он встал, вытянулся и четко, по-военному доложил:

— СП к приему ракеты-носителя с космическим аппаратом готов!

Сергей Павлович поморщился:

— Вам что не известно, что СП называют меня. И я, в отличие от вас, всегда готов не только к приему, но и пуску. А вас попрошу докладывать поточнее.

— Извините, Сергей Павлович, — смутился бодрый стартовик. И повторил:

— Стартовая позиция к приему ракеты-носителя с космическим аппаратом готова. Замечаний нет.

— Вот, то-то же, — проворчал Сергей Павлович.

А я, когда слышу: «СП», в памяти всплывают вместе Королев и Старт. И в том равном звучании — что-то щемящее, символически единое.

…Нас собрал Полукаров.

— Королев будет… Крут. Чтоб не слышно было… И не видно. А то пешком по шпалам. Ясно?

Нам было уже предельно ясно. Но для читателя стоит, пожалуй, кое-что уточнить.

Следует заметить: мы, пользуясь своими правами стажеров — людей, принимающих тему и будущих ее хозяев, — вели себя несколько, я бы сказал, нахально. В процессе испытаний носились из пультовой к станции, от станции к ракете-носителю, лазали по фермам, в общем, стремились в каждый момент оказаться там, где происходили главные события. Мы тормошили, расспрашивали операторов, контролеров, других специалистов. Словом, всем интересовались. Однако ж, вскоре нас предупредили, чтоб мы умерили свой пыл, как только прибудет Королев. Он терпеть не может, когда в рабочих помещениях находятся «лишние». Заметит… и тогда…, как говорилось, «пешком по шпалам». Сие означало откомандирование из Байконура по месту работы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вот что имел в виду Полукаров, держа перед нами столь эмоциональную речь.

Королев. Меня бесконечно волнует образ этого человека. Волновал и тогда. В газетах его называли «Главный конструктор». Мы успели немного узнать о его сложной, нелегкой судьбе. И он наперекор судьбе все смог, все превзошел. Стал признанным лидером советских ракетчиков, академиком.

Еще с детства, со школьной скамьи, любой академик представлялся мне стариком в черном строгом костюме, с длинными седыми волосами, выбивающимися из-под круглой, как тюбетейка, темной шапочки. Этот образ был навеян, очевидно, портретом академика Н. Д. Зелинского, висевшим у нас в школе в химическом кабинете. Учительница никогда не говорила: «Зелинский», а обязательно: «Академик Зелинский».