Калеб
Калеб вернулся в свою крошечную келью незадолго то пробуждения других монахов. В помещении как всегда было прохладно и немного сыро от непосредственной близости моря. Соломенный тюфяк слегка сплесневел, а тонкая льняная простынь покрылась нестираемыми пятнами. В правом углу, на простенькой покосившейся полочке молча глядела икона Божьей матери. Калеб бросил на неё осторожный взгляд, надеясь , что она закрыла глаза на его поступок. Поступок? Молодой монах обязан был называть это самым настоящим проступком, но он не мог жалеть о содеянном. Язык не поворачивался назвать случившееся чем-то ужасным. Наоборот, Ребекка словно бы создана для него, Калеба. Красивая нежная критянка, жизнь которой пошла не по плану.
Калеб стянул рясу, оглядел её со всех сторон и, заметив кое где въевшиеся зеленые пятна и пыль, принялся тщательно тереть руками, то и дело окуная руки в таз с ледяной водой. Оказывается, под утро сильно похолодало. Монах положил своё одеяние напротив единственного окна в надежде , что утреннее солнце быстро высушит мокрые разводы, а сам растянулся на своей постели. Бросив взгляд вверх, на икону, он с сожалением отметил, что она там и по прежнему страдальчески взирает на этот грешный мир.
- Разве в Библии не сказано, что нехорошо быть человеку одному? - спросил её Калеб , но икона не ответила. Где же её животворящая сила? Где чудеса, которыми полны предания? - Хотя я хочу, чтоб ты молчала. Ведь знаешь, я понял сеголня каким ограниченным был. Когда я просил Бога что-то изменить, вмешаться Он ничего не сделал, не пожелал вмешаться. Чем я хуже Самуила, что Он не говорит со мной? Я хотел нести свет миру. Но мне самому нужны чудеса. Оказывается, я могу делать их сам. Сам строить свою жизнь. Ты скажешь мне, что я не выполнил обещание, а Бог разве выполнил? Его близость я почувствовал только с Ребеккой, и разве теперь это не значит, что так я могу искать Его присутствия ?
Икона страдальчески молчала и на секунду Калебу показалось, что и ее глаз текут слезы. На секунду сердце ушло в пятки, ведь вдруг он не настолько прав, как ему хотелось. Но, приглядевшими, монах удовлетворенно отметил, что это всего лишь игра просыпающегося солнца на золотой крошке.
Несмотря на своё открытие в области чувств, Калеб ясно понимал, что пока что ему некуда поселить Ребекку, а значит придётся вести двойную игру. Ничего. Он слышал от прихожан, что любящие женщины могут ждать. Тем более если ради неё придётся сбежать от всего, что дорого.
Сбежать. Эта мысль пробежалась по телу сладостными мурашками, обретая романтический оттенок. Отказаться от всего, пожертвовать всем ради любви. Ведь Иисус тоже пожертвовал жизнью ради любви к своей Невесте. Во всем лежат законы любви и лишь к ней надо стремиться. Действительно, Калеб посчитал свою прежнюю жизнь слишком ограниченной. Но теперь новый день он начнёт с чистого листа с одним лишь словом "Свобода".
*****
- Сын мой, ты все ещё спишь? - в келью пробрался отец Иоанн. Калеб открыл глаза и пробубнил:
- Я , кажется, болен. - Молодой человек пытался быть равнодушным, но сердце больно резануло осознание того, что он только что совпал своему единственному другу.
- Что тебя беспокоит ? - участливо спросил наставник, присаживаясь на край постели. Он не обратил никакого внимания, что она сыра. Казалось, что отец вообще не обращает внимание на окружающую суету : его добрые голубые глаза всегда отражали небо. Не холодные, как у некоторых прихожан, а живые, глубокие, как Средиземное море. Калеб знал, что его наставник не критянин. Одни монахи говорили, что он был когда-то богатым венецианцем, но побывав однажды на Крите, так проникся сочувствием, что оставил все ради служения. Другие говорили, что он был крепостным крестьянином в России и сбежал на первом попавшем судне. Третьи - что он вообще англичанин из обычной семьи торговцев. Но в одном все сходились - происхождение отца Иоанна никак не отразилось на его нынешней жизни. Что бы не таило в себе прошлое, оно забыто, тем самым подавая пример другим монахам отречься от земных благ.
- Слабость. Возможно, ужин не пошел мне на пользу.
- А может Бог указывает тебе, что пора очиститься? – это не было упреком, лишь доброе наставление от более опытного человека. Но Калеба задело. Почему, если ты что-то сделал по-своему, все окружение пытается тебя обличить. Будто не может быть собственного мнения! Молодого человека так сильно возмутила такая мысль, что он резко вскочил, хотя голова после короткого сна предательски закружилась.