- Кто ты такая? – спросил мужчина, всматриваясь в черты лица девушки. Однозначно, раньше они не встречались, иначе бы он запомнил такую красоту. Или, быть может, темнота и меч в руке придают ей такой шарм? Хатун не ответила, и Эрдоган с силой сжал ее плечо.
- Больно! – недовольно вскрикнула девушка. – Это ты кто такой, что в врываешься в мой дом посреди ночи?
- В твой дом? – опешил воин.
- Да, в мой, - гневно буркнула хатун, вырывая руку и потирая ушибленное место. – О, Аллах, я ни в чем не виновата!
- Я – хозяин этого дома, - отчеканивая каждое слово, медленно произнес Эрдоган.
- Гм… Значит, Умут рассказывала именно про тебя. Меня зовут Фидан, я иногда помогаю здесь по-хозяйству. А точнее… Живу здесь с тех пор, как участились грабежи в деревне.
- Почему Умут не послала мне сказать об этом? – комната заполнилась яростью воина, на которую Фидан не обращала внимания.
- Не знаю, она чувствует себя плохо в последнее время. Поэтому она послала за мной, своей внучкой, чтобы приглядывать за ней и малышкой. Я живу здесь несколько месяцев.
Внезапно Эрдоган осознал, как долго он здесь не был. Дела и в правду заняли его ум, полностью стирая чувство времени. Набеги на деревню, с которыми нужно было разобраться за несколько часов до отплытия, длились достаточно долго, чтобы угрожать безопасности его девочки. Как он мог это пропустить?
- Где Тани? – резко спросил Эрдоган, направляясь, тем не менее, в комнату девочки. Та мирно спала на своем матрасе, засунув пальчик в рот. Черные локоны упали на лицо, и Эрдоган своей огромной рукой нежно убрал их. Тани немного дернулась во сне, ее дыхание сбилось на секунду, но через пару мгновений вновь восстановилось. – С ней все в порядке?
- Да, она очаровательный любознательный ребенок. Умут очень любит ее и занимается с ней часами, хоть и лежа в постели, - Фидан наблюдала за картиной из проема. Ввалившийся в ее дом грубый варвар на глазах приобретал человечность, хотя девушка была о нем не самого лучшего мнения. Умут о многом молчала, но Фидан догадывалась, что у стоявшего перед ней человека черная душа. В любой момент он мог не вернуться, хотя старушка всегда ждала его, вглядываясь в заросли леса за их домом. О них и так ходили слухи, которые девушка старалась пресекать. Но кто поверит одинокой хатун с ребенком на руках? Можно ли доверить свое беспокойство чужому мужчине?
- А ты, хатун, чем ты занимаешься? – спросил Эрдоган, поворачиваясь к Фидан. От его взгляда она на секунду смутилась.
- Я готовлю и слежу за домом.
- Мне не нравится, в каком состоянии сад. Но в целом, ты хорошая хозяйка. Есть ли что-то, в чем вы нуждаетесь?
- Денег, которые есть у Умут, достаточно. А мечом я уже научилась владеть, - Фидан опустила глаза, когда Эрдоган оценивающе пробежался взглядом по ее простому платью, скрывающему хрупкую фигуру.
- Не думаю, что женщина в состоянии защитить себя, - сказал воин. Признаться, он впервые встретил такую воинственную хатун, и она определенно вызвала в нем интерес.
- Когда нет мужчины, выбора не остается.
- Удивительно, что такую красивую хатун до сих пор не взяли в жены.
- Может быть, я сама не желаю выходить замуж. Умут спасает меня от этого.
- Истинная раба Аллаха не смеет произносить такие вещи, - заметил Эрдоган беззлобно.
- О, уверена, Он простит мне этот грех за мои добрые дела, - Фидан улыбнулась, обнажив белые зубы. Не похожа на другие. В ее обществе весь мир кажется каким-то другим, незнакомым. Эрдогану захотелось обладать ею в тот момент настолько сильно, что его самого это удивило. Он никогда не испытывал таких чувств раньше.
- Мне пора, - тихо произнес он, встречаясь с ней глазами. Поцеловав Тани, тихо встал. Фидан стояла на месте, не шелохнувшись, словно и ее охватили непонятные чувства. В ее взгляде Эрдоган прочел ее одиночество и желание спрятаться за сильной спиной. Он поймал себя на мысли, что хотел бы дать ей это прямо сейчас. Но время поджимало. Воин бросил мешок с монетами на тумбочку, вышел и, вскочив на лошадь, понесся галопом в рассвет, думая о том, кому из его воинов она составила бы достойную пассию.
Исайа
Очередная кружка рома скользила по барной стойке в руки к Исайе. Он был уже изрядно пьян, когда его нашли Ферро, Беппе и Гуэрино. Вся троица как обычно, держалась вместе, как со времен далекого детства в Риммини. Разлучались они, пожалуй, лишь в те моменты, когда одному из них попадалась женщина, хотя другие, не теряя времени, тоже находили себе спутниц на ночь. Но ни один человек не мог их разлучить, и даже Исайа, который прибыл в город своего рождения, чтобы забрать в свою команду Беппе, согласился принять и его двоих братьев: близнеца Ферро и их старшего Гуэрино, которого молодой капитан в первое время не мог переносить. Но годы в море, всевозможные передряги стерли детские обиды, превратив юнцов в мужчин, готовых отдать жизни друг за друга. С потерей корабля команда распалась, оставив с Исайей лишь братьев Марино, Луку Торрегросса и Бастоса, про жизнь которого никто ничего не знал.