Вот и сейчас, когда все кроме меня занимались полезным делом, я таки осталась наедине с собой. Лео не пожелал со мной контактировать, впрочем, как обычно. Ваэрия, за которой мне нравилось наблюдать, дремала. В последнее время она делала это слишком часто и, может быть, поэтому не заметила, как ее обвели вокруг пальца. Про Эву и Амулитт никто особо не говорит. Необычно для Семьи. Хотя прошло совсем мало времени с тех пор, как они нас покинули. Может быть, другие русалки считают, что Эва слишком невзрачна, чтобы уделять ей хоть какое-то внимание. Главное, чтобы мне вопросов не задавали. Мне еще не приходилось говорить ложь, и я не знаю, как предки на это отреагируют. Вполне может быть, что как-то не контролируемо.
А что будет, если попробовать запретное – спеть? Не успела я додумать эту мысль, как предки взорвались. Их шум был настолько сильным, что моя голова чуть не раскрошилась на множество кусочков. Я пыталась пленить их, хоть как-то заставляя слушаться меня, но они не желали. Они все голосили и голосили, сыпля всевозможными ругательствами. Я удивлена, откуда они их вообще знают. Те слова и языки, что я не понимала, какой-нибудь из предков останавливался и пытался мне объяснить, пока его не перебивали другие голоса. В такие моменты я своими представлениями говорила им, что будет, когда я войду в их ряды, заставив их потесниться. Обычно, предки немного ругались и успокаивались. Но не в этот раз. Они не желали выключаться.
Я ползала по дну, поднимая песок и прячущихся под ним скатов, заставляя мозг сосредоточиться на ощущениях тела. Жаль, что на такой глубине не растут кораллы, иначе бы я порезала себя, чтобы вернуться в правильное русло. Пробовала изворачиваться хвостом, скручивая его, лишь свело мышцы. Не помогало. Рыбы проплывали мимо стайками, в испуге отхлынивая от слишком резких движений. Интересно, птицы, о которых я слышала от сирен, такие же глупые? Похожи ли они на рыб или больше на дельфинов? А может быть, на китов, которые в наших краях не водятся. Хотя старые русалки говорили, что видели их в северных водах, которые, правда, не слишком пригодны для жизни.
Я почувствовала знакомое тепло, на которое отозвалось мое тело. Значит, рядом дельфин. Это Лео, который почему-то снова оказался здесь. Обычно он уплывал днем куда-нибудь подальше отсюда. Чтобы меня не видеть. И тут перед моими глазами предстала картинка меня со стороны, только намного более уродливой и нелепо корчащейся. На секунду. Потом все исчезло, и в мозг снова полилась полигамия предков. Лео тем временем кружил рядом, а какая-то далекая часть меня пыталась уловить то, что он хочет сказать. Сначала это клубилось в глубине сознания, но потом все больше и больше вбирало в себя сосредоточенность. Я мысленно уцепилась за дельфина, своего самого настоящего спасителя, умоляя продолжать, а не покинуть меня в самый неожиданный момент, как он любил это делать. Я понимала, что он смеялся надо мной, но возможность разобраться в своей голове была важнее, поэтому я позволила ему издеваться.
А он рисовал мне разные выражения моего лица, всегда какие-то надменные и злые. Рисовал других русалок на моем фоне. Они всегда были красивее поначалу. Потом Лео рисовал меня настолько тщательно, подмечая все детали, что я готова была прослезиться от восхищения самой собой. Видя, что я довольна, дельфин пытался меня позлить еще какими-нибудь издевательствами над внешностью, например, приделать мне несколько рук, но я знала, что нравлюсь ему. Глупо, но Лео любовался мной всякий раз, как видел. Сравнивал с голубым небом, которое я никогда не видела. Со стороны бы показалось, что это монолог, но на самом деле, дельфин прекрасно считывал мою мимику. Он понимал меня. Возможно, не хотел доверять мне, потому что я ничего не видела из его жизни. Но главное, что у меня получилось-таки понимать этих тварей! Хотя, если честно, после этого небольшого разговора я не считала дельфинов глупыми. Они и вправду были умнее обычных рыбешек, с ними есть о чем поговорить.
- Ты тоже считаешь, что мне не стоит попробовать спеть? – спросила я Лео, и он тут же ответил мне заполнил мои глаза красным цветом. Я предположила, что это значит отрицание, но чтобы понять, верны ли мои мысли, я сказала: - Тебе нравится Ваэрия?
Опять красный цвет. Тогда я приблизилась к нему, пытаясь погладить живот, от чего от алого цвета в моих глазах запульсоровало так, что казалось, будто их режут. К тому же, Лео отстранился. Значит, и петь мне тоже не стоит. Не знаю, почему они все против, но дельфину я верила больше, чем предкам. Я провела рукой по его серой спине, и он нарисовал мне мою улыбку. То ли ему это нравится, то ли он считает, что это для меня кайф до него касаться. Хотя ведь это и правда приятно.