В моем горле запершило, и, казалось, воздух закончился. Мне смертельно сильно захотелось на поверхность. Тогда я еще не знала, что так выражается истинкт охотника, инстинкт сирены, когда нужно направить изящное судно к его погибели. Огибая подводные скалы (а в тот момент я понятия не имела, где нахожусь), я интуитивно искала место, где крушение было бы неизбежным. Кровь бурлила, как и воды вокруг меня.
... Я увидела, как на секунду погас свет. Предки затрепетали, щекоча мое сознание. Момент приближался. Судно прямо надо мной. Рядом блеснула акула-молот, и в ее черных глазах-бусинках я увидела свое прекрасное отражение. Я совершенна. И мой час настал именно сейчас. Ни до, ни после этого момента я не выражу себя так, как должна сегодня. Я знала, этот миг навсегда определит мое будущее.
Я выпрыгнула из воды, жадно хватая ртом воздух. Холодный ветер смешал на лице острые осколки слез неба и соленые капли моря. Глаза увидели черные тучи, среди которых гулял гром. Яркие молнии огненными плетями ранили махровую мембрану небес. Волны, как голодные стервятники, накидывались друг на друга, но не находя опоры, мчались дальше в поисках осязаемой жертвы. До моих ушей донесся крик и бранная речь. Матросы, перекрикивая стихию, передавали друг другу команды капитана.
Я увидела его. Мощный силуэт выделялся среди неба, свет молний очерчивал мужской силуэт. Человек в его мнимой свободе и жалкой хрупкости выглядил таким безмятежным. Меня позабавила эта гордость. Совсем скоро его жесткое сердце окажется в моих холодных руках... Но что потом? Предки на секунду затихли, не ожидая, что я буду задаваться какими-то вопросами в такой ответственный момент. Застигнутые врасплох, они начали предлагать разные варианты, ни один из которых не удовлетворил бы меня. И тут из общего шума возник голос, более громкий, чем обычно разговаривают Предки. Голос, казалось бы, со стороны, но я, по течению воды, знала, что других русалок из Семьи рядом со мной нет. Я вновь погрузилась под воду.
" Ты съешь это сердце" услышала я, почувствовала я, будто это прошептал мой хвост, подсказали руки.
Но я оглянулась. Та самая акула в компании товарищей кружила рядом. Она смотрела на меня каким-то проницательным и понимающим взглядом, как будто говоря мне, что она разделяет мои мысли и желания. Она звала меня к низменным потребностям, к первобытным потребнстям превосходства всех хищников перед их жертвами. И тут я поняла, что рядом есть еще кто-то. И серый хвост, что блеснул справа от меня в воде, отделившись от стаи акул, был вовсе не их собратом.
Предки снова подняли водоворот мыслей, напоминая, что скоро момент может быть упущен. Я нашла-таки удобный камень, села на него, едва удерживая равновесие. Ветер развивал мои длинные голубые волосы. Капитан, привлеченный светлым пятном на фоне черной воды, посмотрел в мою сторону. Мы встретились глазами. Мои губы приоткрылись сами, и из самого моего сердца полилась неведомая мне песня.
... Через мгновение или через вечность, словно сквозь века, я услышала треск дерева о камни. Крики. Вода сделалась сладкой от крови. А я, сама того не осознавая, держала трепещущее сердце капитана.
Калеб
Их взгляды встретились предательски быстро: ее, затуманенный алкоголем, и его, суровый, измученный жарой. Ребекка заметила, как маска невозмутимости вновь легла на веснушчатое лицо, и Калеб посмотрел на Дези, который – как он думал незаметно – считал свое золото.
Финес, увидев монаха, застыл, как вкопанный, и его круглое лицо сделалось еще более багровым. Затем он быстро спустился по лестнице, вытащил из-за пазухи маленький мешочек, поспешно подошел к хозяину и протянул ему деньги. Торговец выглядел как нашкодивший мальчишка, пытающийся скрыться от лиц разгневанных родителей. Он ждал, что монах удостоит его карой с небес, но последний молчал. Ирония момента Калеба нисколько не удивила, он даже осознал, что ждал чего-то подобного. За стенами монастыря не найти даже каплю святого.
- Я зайду позже, - промямлил Финес, потупив глаза и спиной пятясь к двери. Дези проводил гостя равнодушным взглядом и посмотрел прямо в карие глаза монаха. – Полагаю, моя девочка свободна. Ребекка, обслужи клиента по высшему разряду.
- Проходи, - сказала девушка, спускаясь на нетвердых ногах к Калебу. Как только она оказалась совсем рядом, молодой человек почувствовал трепетное волнения от присутствия рядом с собой такой красоты, но через мгновение ему в нос ударил терпкий запах перегара.
Следуя за Ребеккой, Калеб наблюдал за ее грациозными движениями и думал о том, как совсем недавно эта человеческая гнида, поправ святость брака, приходила сюда и мучила прекрасную душу в неменее прекрасном образе. И девушка, запертая в тюрьме судьбы, вынуждена была удовлетворять эти низменные потребности. Остается ли в людях после этого душа? Как вновь они приобретают святость или они только делают вид, что очистились, но на самом деле их сердце заковано в холодные цепи греха и похоти? Где грань меджу вожделением и высшей любовью, которую испытывает мужчина к женщине?