Одна из дверей отворилась, и Калеб оказался в небольшой комнате, украшенной цветами и белыми занавесками. В отличии от пошлости зала, обители Ребекки выглядели чем-то неземным и прекрасным. Позолоченные подсвечники, обитые светлыми тканями кресло и софа. Мягкая и зовущая постель. Девушка, немного обескураженная, стояла посреди комнаты, не зная, стоит ли сесть в кресло и выслушать посетителя или же обслужить его, как самого почетного гостя. Трезвость ума вернула прекрасным чертам ее лица былую глубину взгляда, большие черные глаза из-под слегка опущенных длинных ресниц посмотрели прямо, как показалось монаху, в самую глубокую часть души. Помявшись еще секунду, Калеб выдохнул:
- Присаживайся, - указав тонкими пальцами в веснушках, усеявших белую кожу, на кресло. Ребекка покорно села, расправив белоснежную ткань туники на смуглых ногах и выпрямив спину. Монах в свою очередь присел на низкую софу, тем самым поравнявшись с девушкой лицом. – Я много думал. Я не мог спать…
- Я все понимаю, - прошептала куртизанка. – Не стоит продолжать. Бог создал женщину для мужчины. И я понимаю чувства, которые ты испытываешь ко мне.
- Но не разделяешь их, - спокойно сказал Калеб, потупив глаза. Нет, он не пришел сюда задавать вопросы. Он не принес с собой надежду на иное будущее, кроме уже уготованного. Он не ждал любви, потому еще так и не понял, что это. То, что было между ними… Сейчас, спустя время молодой человек понимал, что назвать это любовью было нельзя. Его манило тело, но она, зачем она это сделала? Зачем согласилась показать святому человеку этот грешный мир, который так жаждал чистую душу в свои вязкие объятия?
- Я не способна даже на элементарную привязанность, - призналась Ребекка, которая каждую ночь убеждала себя в этой простой мысли, когда очередной новый мужчина касался ее, когда-то, нежного тела.
- Я был к этому готов, - это единственное, что Калеб нашел ответить. Молодой человек к своему неудовольствию заметил, что мнет краешек своей рясы, оставляя неровные полосы пальцев на пыльной ткани.
- Может быть, вина и фруктов? – неожиданно спросила Ребекка, найдя выход в отвлеченной теме. Чувства внутри нее смешались. Ей было и жаль своего воздыхателя, но и в сердце произошедшее лишь подлило ненависти к мужчинам, в бездонную пропасть боли, куда девушка была вынуждено похоронить свои стремления.
- Нет, спасибо, я не голоден, - «меня лишь мучает нестерпимый жар, но это не огонь небесного светила. Даже если бы вокруг гуляли ветра, даже если бы волны целовали меня в щеки, я бы чувствовал этот жар. Ребекка, неужели ты не видишь, как сердце пылает в моей груди? Женщина или демон, как ты смогла украсть мой покой тогда, много лет назад, на церковном дворе? Почему я с юношеского возраста мечтал о твоем тонком стане? Почему засыпал, представляя тебя рядом? Почему хранил мечты на самом дне души, что однажды смогу коснуться тебя? И вот я смог. Но что дальше? Ты не моя. Ты как будто лишь отдалилась от меня. Как будто пропасть, нас разделяющая, растянулась еще на мили? Но это невыносимо быть еще дальше от тебя! Зачем я пришел? Что я хочу? Что может предложить тебе человек без прошлого, чужеземец на этом острове? Мое тело отдали Богу, но не душу. Видишь ли ты ее? Видишь ли кого-то большего, чем мужчину, закутанного в черную рясу? Видишь ли?
- Ладно,- «Зачем ты пришел, разрушитель моей жизни? Какое право имеешь ты вторгаться в моей сердце? Я не так крепка, как ты думаешь. Я кажусь себе равнодушной, но я не всегда такая, какой хочу быть. Я играю главную роль в театре одно актера. Я судья и я жертва. Я живу, но от жизни у меня лишь дыхание. Моя душа мертва, но Бог заставляет ее вновь воскреснуть. Но вот ты здесь, как предательство всего того, во что я верила. Почему ты вновь заставляешь меня спросить небеса, от чего они вознаградили меня такой судьбой? Кто кует мое счастье на раскалеченной страданиями душе? Явился ли ты сюда, как знак разрушить мои планы или ты прямое доказательство того, что небу на меня все равно? Видишь ли ты мою боль? Видишь ли?