- Ты же не сможешь себе их купить,- заметил он, стоя рядом и поглаживая длинными пальцами низкие черные сбитые полуботинки.
- Ну и что, если я их хочу? - хмыкнул Исайа, нервно поглядывая в сторону прилавка. Старый толстый продавец дремал.
- Значит, их у тебя не будет, - оценил ситуацию Лука, но для Исайи это прозвучало слишком высокомерно, так что в его молодом сердце тут же зажглось пламя бунтаря. Если раньше он сомневался, что стоит красть именно эти, хотя бы с точки зрения практичности, то теперь все было решено. Он будет ходить в них и только в них.
- Будут!
- Но даже если бы ты был моим другом, и я бы щедро согласился тебе их купить, я бы всё равно отказался, так как у меня не хватило бы денег, а матушка как всегда потребует счет, если и сама не явится сюда в ближайшие минуты.
- Нужны мне твои подарки! Вот увидишь, это я могу тебе их подарить. Может, я кажусь бедняком, но на самом деле, я сын главного секретаря , которого отправили сюда на отдых.
- Какой отдых в середине осени?
- Да это вы тут, на островах, ничего не знаете о сезонах работы. Вкалываете тут, как проклятые. А мы, те, кто с материка, - Исайа для пущей убедительности махнул рукой, в какой стороне предположительно, могла находиться большая земля. Подумав секунду, мальчик выплюнул травинку, которую только что жевал, чтобы заглушить навязчивый голод, дабы выглядеть презентабельнее,- давно уже живем по другой методике. Так что я их возьму, я бы даже сказал, приму в дар, может, мой отец когда-нибудь и отблагодарит достойно этого бренного человека. Ты тоже бери те, которые нравятся.
Наивный Лука взял пару, и оба мальчика направились к двери, которая предательски скрипнула, от чего продавец проснулся, и, обнаружив воришек, тут же вскочил и побежал за ними в догонку, ибо как раз за секунду до этого, Исайа, схватив нового друга за руку, пулей устремился к рынку, заливаясь со смеху. Они бежали до тех пор, пока не убедились, что толстяк отстал.
С тех пор мальчики стали неразлучны. Луке безумно нравилась дерзкая жизнь сорванца, а Исайе - сначала стеснительные, потом все более и более раскрепощённый поступки молодого аристократа, которому приходилось значительно сложнее. Хотя скоро их знала уже вся столица: долговязый Лука на своем безупречном гнедом пони, а Исайа на мощной вороной кобыле, которая ,правда, была стара как мир, и сдохла во время одной бешеной погони от городских задир. В тот день чуть не сдох и гнедой пони, который был вообще не приспособлен для быстрой езды по пересеченной местности, еще и с двумя наездниками сверху. Но все прошло благополучно - короткие ножки всё же чистокровного мерина справились в отличии от старых кляч городских.
Друзьям всегда было что вспомнить. Например, как Лука встретил свою первую любовь, с которой его познакомил Исайа. То была девица с улицы, голубоглазая оборванка, любившая крепко выпить в мужской компании, но её острый кинжал покоился тут же за поясом, поэтому ни один грубиян не смел к ней прикоснуться. Все звали её Кайли, потому что это имя ей самой жутко нравилось. По утрам она была простой маленькой торговкой на рынке, нещадно спорившая с покупателями, а по вечерам редкая задира в компании подвыпивших матросов. С Исайей они познакомились чуть ли не в первый день его пребывания на Крите и тут же стали закадычными друзьями, чьи отношения никогда не переступили дозволенных черт. Он просто защищал её от слишком массивных мужчин, пытавших приставать к красивой девчушке, хоть та и была плоская, как доска и выглядела младше своих лет.
У Луки на тот момент уже была невеста, глупая пышнотелая женщина, которой предстоял второй брак, сделавшей бы её жениха более влиятельным. В ночь накануне свадьбы Исайа появился верхом на нелепого вида хилой тощей лошаденке, едва ли переступавшей с ноги на ногу, залез по лианам в комнату друга, который как всегда изучал труды Аристотеля, размышляя о бренности жизни и необходимости женитьбы. Привыкший ко всем выходкам друга, Лука даже не удивился, когда растрёпанный Исайа появился в его комнате в белой драной рубахе с развивающимся белокурыми волосами. В тот вечер был сильный ветер, который непременно заглянул через открытое окно.