— Расскажите мне о нем поскорее, дорогой коллега: он, действительно, должен быть необыкновенным, раз это говорите вы, так как вас не легко удивить.
— Однако, я сбит с толку, — ответил он, садясь со мной в автомобиль. — Вот в чем дело. Я везу вас в замок Бализак, к барону Франшару, прокурору в отставке. Франшар — превосходный человек: портрет его хорошо бы повесить между Людовиком-Филиппом и Гизо. Он принадлежит к старинной судейской семье; его отец имел значение при июльском правительстве. Мой пациент имеет хорошие средства и проводит три четверти года в своем замке Бализак с женой и дочерью. Он — в стороне от всякого прогресса и даже несколько «бурбон». Да, впрочем, вы сами увидите. Жена его безлична: прекрасная мать семейства, но умственно очень ограниченная; у нее больше доброты, чем ума. Дочь прелестна, и как раз она заболела. Я очень люблю эту девочку, которую я принимал при рождении, и боюсь, что старый дурак Франшар делает глупости по отношению к ней. M-lle Франшар должна скоро выйти замуж. Она — невеста одного из соседей, Делиля, молодого человека хорошего образа мыслей и с хорошим состоянием; воспитывали его отцы-иезуиты. Он — человек приличный и ведет себя сообразно своему званию: охотится, ходит к обедне, причащается время от времени и каждый день читает «Gaulois». Для старого Франшара Делиль, очевидно, — идеальный зять. Этот брак устраивает отец Фюрстер, старый иезуит, хитрый, как обезьяна. Делиля рассчитывают провести в областной Совет. Он, конечно, будет выбран, если женится на Люси. Затем его выставят кандидатом в депутаты. Но это — плохой выбор, так как от Делиля пахнет попом за десять шагов. Тогда уж все равно, что выбрать отца Фюрстера!.. Но это вас не интересует!.. Итак, Люси через неделю должна выйти замуж за Делиля!
— Люси, — сказал я, — это — m-lle Франшар, ваша больная?
— Да. Она не возражала против этого брака и, по-видимому, согласилась на него добровольно; но сегодня утром, приходя от обедни, вдруг попросила отца позволить ей уйти в монастырь. Папаша Франшар опешил. Никогда Люси не проявляла ни малейшей склонности к монашеству. Он побранил ее и отказался нарушить данное слово, уничтожить принятые на себя обязательства. Он потребовал у нее объяснений по поводу ее неожиданного поведения и запоздалого сопротивления. В ответ на это она рассказала фантастическую историю: во сне ее навещает молодой человек; этот человек существует; она его видела сегодня утром в церкви; коралловые четки играют во всем этом непонятную для меня роль; но Люси утверждает, что молодой человек, ей снившийся, избран Пресвятою Девою ей в женихи; что, если она не может выйти за него, то посвятит себя Богу. Она настойчиво старалась уговорить отца. Старик принял самый суровый вид и, ответив ей, что родители лучше знают нужды детей, чем сами дети, наотрез отказался поверить, чтобы Пресвятая Дева была замешана в это дело. Потоки слез, обморок и так далее! Послали за мной, и я нахожу бедную Люси в бреду при 40 градусах. Я сейчас же позвал вас, потому что очень люблю эту девочку и еще потому, что считаю ее приключения подлежащими вашей специальной компетенции. Так как я ничего не понимаю в этих проклятых нервных припадках, то предпочел дождаться вашего приезда, чем наделать без вас глупостей.
Я выслушал рассказ Дюссирона с большим вниманием. По необыкновенной случайности, в моих руках оказывались оба конца таинственной нити, соединявшей Леира и m-lle Франшар. Я не высказал, конечно, того, что знал от моего пациента, а ограничился тем, что задал товарищу несколько вопросов. Я узнал от него, что m-lle Франшар не была или до сих пор не казалась особой романтической. Она отличалась впечатлительностью, большой чувствительностью, даже некоторой возбудимостью; но никогда не страдала нервными болезнями. Ее предки были здоровы и умственно, и физически; однако, один из двоюродных дедов находился в близких отношениях с Делезом, Пюисегюром, дю Поте и со всеми магнетизерами, славившимися от 1810 до 1860 года; он придерживался их учения.
В личном прошлом у молодой девушки не оказывалось никакого изъяна. Она перенесла корь и скарлатину; но эти болезни протекли доброкачественно. Здоровье у нее было превосходное, аппетит — нормальный, спала она хорошо и только довольно часто страдала мигренью.
С умственной точки зрения она была нормальна; серьезная, сдержанная, она посещала церковь и была примером благочестия. Вот все, что мог мне рассказать Дюссирон во время нашего краткого переезда, так как скоро я увидел решетку, парк, террасу и большой четырехугольный дом, который так подробно описал мне Леир. Мы подъезжали, и Франшар, услышав звуки нашего рожка, вышел встретить нас на крыльцо.