Накануне своего отъезда Артур ходил мрачный и даже несколько раз спросил, внимательно смотря на Катю: "Может быть ему лучше остаться?" - Ни за что, - отвечала она.
Катя прекрасно понимала, что если Артур поддастся минутной слабости, то потом будет упрекать её всю жизнь. Такой шанс выпадает крайне редко. И упустить его - непростительный грех . Она понимала все это, но одновременно хотела, чтобы Артур остался, был рядом с ней.
Особенно Кате понравилось готовить. Раньше она довольствовалась немудреными полуфабрикатами или продуктами, не требующими никакого времени для их приготовления: сыром, колбасой в нарезке, пиццей. Но теперь... Из недр антресоли Катя извлекла бабушкину кулинарную книгу - толстую как средневековый фолиант. Она была издана ещё до революции, и Кате пришлось изрядно попотеть, подыскивая, достойный и точный эквивалент вальдшнепу или свиному боку. Катя отчаянно фантазировала и называла блюда по-своему. Придуманное название она сразу же вписывала карандашом в книгу, чтобы оставить будущим потомкам свидетельство своего кулинарного таланта.
- Так, так, - обычно шутил Артур, заглядывая на кухню, - что у нас там сегодня? Гусь с брусникой или жареные рябчики? - Ни то, ни другое, отвечала Катя, поправляя фартук, на котором было написано "Не забудь сказать "спасибо". - А что? - Секрет. Потерпи немного.
Но главным, конечно, были их разговоры, длившиеся за полночь. Они как будто не могли наговориться друг с другом и делились детскими воспоминаниями, прочитанными книгами, снами. Потом Катя дергала за шнур бра, висевшего над диваном, Артур притягивал её к себе и начинались волшебные незабываемые ночи.
Провожая Артура в аэропорт, Катя изо всех сил крепилась, чтобы не расплакаться. Она цепляла свое внимание к ничего незначащим мелочам, без конца спрашивала Артура, не забыл ли он чего дома, просила чаще писать, звонить. Катя твердо знала, что она должна не киснуть, а жить дальше. Работать. Готовить завтраки и ужины. Но уже только для себя. И это было ужасней всего.
И вот сегодня под музыку Глена Миллера она унеслась куда-то далеко далеко. На неё нахлынули воспоминания, как они с Артуром отдыхали прошлым летом в Алупке. Стоял ясный теплый сентябрь. Купаться было уже холодно, и они часами бродили по Алупкинскому дворцу и парку, желая навсегда затеряться в этом лабиринте. Иногда Артур останавливался и, взяв её лицо в свои ладони, начинал целовать. И от этой нежности у Кати перехватывало дыхание...
Телефонный звонок Катя услышала не сразу. Протянув руку к радиотрубке, она вытерла тыльной стороной ладони слезы выступившие на глазах - Алле! Это Екатерина Муромцева из детективного агентства "Белый гриф"? - раздался в трубке незнакомый женский голос. - Да.
Катя прижала плечом трубку к уху, и взяв в руки пульт музыкального центра, щелкнула кнопкой. Щемящая мелодия резко оборвалась. - Вы не могли бы мне помочь? - Кто вы? Представьтесь, пожалуйста. - Катя уже пришла в себя. - Ольга Семенова. Ваш телефон мне дала Алена Белякова. Вы как-то оказали ей одну услугу.
Имя Алены Беляковой мелькнуло слабой звездочкой на небосклоне памяти и тут же погасло. - Какая конкретно помощь вам нужна? - Дело в том, что убили моего начальника, и я хотела ... попросить вас, - девушка замялась. Понятно, - отозвалась Катя, - давайте встретимся с вами завтра в одиннадцать ноль-ноль на Китай-городе около кафе "Роза Азора". Оно недалеко от метро. Идти минут пять. - Хорошо. - Голос .незнакомки был приглушен, словно она боялась, что её подслушивают. - Как вы выглядите? - спросила Катя. - Среднего роста, рыжие волосы, голубая куртка. - Завтра, в одиннадцать ноль-ноль, - повторила Катя. - До свидания.
Катя положила трубку на тумбочку и легла обратно на диван, закрыв глаза. Музыка звучала где-то внутри нее. Слабым отзвуком лунного света, шорохом морских волн и горьковато-терпким запахом лаванды.
* * *
В комнате было душно. Виктория нажала на пульт кондиционера, и в воздухе повеяло свежим горным воздухом. Затем она включила радио. Прослушивание утренних новостей стало её ежедневным ритуалом. Чем-то вроде чашки кофе и сигареты "Салем", c которых она начинала свой рабочий день. Одновременно она думала о своих ближайших делах. Для этого ей не требовалось заглядывать в свой ежедневник. Она все прекрасно помнила и так.
Виктория Кричевская - президент холдинга "Телевизион коммуникейшн" не могла позволить себе расслабиться ни на минуту. Телевизионная империя, оставленная покойным мужем требовала её неустанных забот и внимания. Смерть Андрея Кричевского от пули киллера наделала в свое время много шума. Сам президент страны обещал взять расследование под личный контроль, найти и сурово покарать убийц. Его слова были мгновенно подхвачены средствами массовой информации. Но время шло, а следствие по-прежнему топталось на месте. Оно велось в обстановке строгой секретности, и поэтому всем оставалось только гадать: есть ли в этом деле какие-нибудь продвижки, или туман секретности скрывает бездарность следователей и полную апатию высокопоставленных чиновников МВД. Ходили слухи о возможной причастности к нашумевшему убийству некоторых крупных информационных магнатов и политиков, которым смерть Андрея Кричевского была на руку и снимала многие проблемы. Иногда в прессе делались пространные намеки и назывались имена. Но все это были слухи, слухи... и никаких твердых убедительных доказательств.
Утренние новости кончились, и мысли Виктории вернулись к сегодняшнему дню. Ее беспокоила предстоящая сделка, которой она в последнее время уделяла столько сил и времени. Виктория собиралась приобрести контрольный пакет акций одного из перспективных телеканалов, который, правда, пока не имел большой зрительской аудитории и выходил на местных частотах. "Я сделаю этот канал процветающим. Я буду работать на молодежь. Только без заискивания и дешевой попсы, - размышляла Виктория. Надо будет провести четкую градацию между различными молодежными группами и социальными прослойками. Привыкли у нас всех валить в одну кучу. И тинейджеров и мальчиков - карьеристов. Первые не проживут и дня без МТВ, а вторым нужны серьезные политические и экономические программы, передачи с познавательным уклоном. Ведь в молодости главное - жадный интерес ко всему, стремление все узнать и попробовать, не откладывая в долгий ящик. Следует более определенно прописать и возрастные границы. Ясно, что в шестнадцать лет вкусы одни, в двадцать - другие, в двадцать два - третьи. Сейчас черкну поручение Лене. Пусть свяжется с крупнейшими социологическими службами и закажет им мониторинг зрительской аудитории, потом сравним эти исследования и тогда будем строить стратегию развития телеканала. Не торопись, Виктория, - внезапно одернула она себя, - не строй заранее никаких планов и воздушных замков. Потерпи немного. Вот, когда контрольный пакет акций будет у тебя в руках..."
Виктория потянулась в кресле и посмотрела на часы. Десять. Пора собирать планерку и выслушивать недельные отчеты. Кажется, заведующий отделом культурных. программ стал опять гнать барахло. Развел вкусовщину и междусобойчик. Виктория хорошо знала как на телевидение зачастую перетаскиваются целые кланы знакомых и родственников. Муж - продюссер или исполнительный директор, жена - ведущая программы, дядя - оператор, а школьная подруга - гример или художник по свету. Хорошо, если люди соответствуют месту, а если - нет... Тогда возникают обиды, подковерные интриги, сплетни. Виктория помнила, как боролся со всем этим Андрей. Иногда - успешно, но чаще всего безрезультатно.
- Понимаешь, - жаловался он ей, - как я скажу мужу, что его жена не дотягивает до ведущей. Обидится и уйдет, а режиссер он - классный, программы - рейтинговые. Я потеряю хорошего специалиста, которого с радостью примет любой другой канал.