6. Божественные черты существуют только в их сущности.
7. Божественные черты тождественны Самому Господу, они также вечны.
8. Хотя Божественные черты не имеют границ, Господь создал законы природы и через них выражает Свою мудрость и Свое могущество.
9. Ничто в Коране не может противоречить законам природы.
10. Настоящий текст Корана одновременно полный и окончательный.
11. Все суры и все стихи в каждой суре следуют в хронологическом порядке.
12. Не существует такого явления, как отмена («насх»), когда более поздний текст используется, чтобы отменить более ранние указания Господа, с которыми, как кажется, текст не согласуется.
13. Процесс ниспослания откровений Корана происходил поэтапно.
14. Основные учения Корана — о конце света, царстве ангелов, роли демонов и строении Вселенной — не могут противоречить законам природы или идеям современной науки. Они должны быть истолкованы в свете этих «последних» истин.
15. Как прямые, так и косвенные выражения в языке Корана указывают на возможности развития в человеческом обществе. Их должно изучить для понимания важности в современной общественной жизни.
На основе этих пятнадцати принципов сэр Саид разделил все стихи Корана на две категории. Это не были «явные» и «неоднозначные» пары, известные Табари, а также Джафару ас-Садику. Вместо этого Ахмад-хан выделял стихи либо сущностные, либо символические. В сущностных содержалось неизменное зерно истины, а символические открыты для множественных толкований. Они позволяют верующему понять времена и обстоятельства, далекие от эпохи жизни пророка Мухаммада в Аравии в начале VII века.
Сэр Саид отдалялся от классических толкователей, он также отчуждался от их преемников «улемов» (ученых-богословов). Они открыто противостояли ему, особенно после публикации комментариев к Корану целыми изданиями, каждое из которых оказывалось доступным для все более широкой аудитории.
Через средства печати сэр Саид гневно атаковал своих критиков. Стандартные толкования Корана и шесть классических собраний хадисов поблекли под влиянием рационалистической рецензии. По его мнению, можно доказать, что многие из тех комментариев являются выдумкой, но более того, они основаны на честности отдельных личностей, а не на логической оценке текста.
Ахмад-хан не принимал собрания хадисов за основу для истинной религии. Самое большее, утверждал он, что они могут дать, — это историческое отражение идей и поступков первых поколений мусульман. По этому вопросу, как и по другим, его взгляды расходились с идеями европейских ученых-востоковедов, изучавших текст Писания.
Во всех своих стремлениях сэр Саид пытался рационализировать Книгу Знамений и развеять все мифы. В его понимании Корана нет места чудесам. Например, не следует рассматривать номинальное значение ночного путешествия Мухаммада и его беседы у лотоса крайнего предела. Это ни физическое, ни духовное испытание, а всего лишь сон. Ахмад-хан утверждал, что ни один человек, даже пророк, не мог напрямую увидеть образ Бога. То, о чем говорят мистики, рождается лишь благодаря их духовной энергии, а не сверхъестественным силам или вмешательству природы.
Наглядным примером активного рационалистического подхода к Корану служит отношение Ахмад-хана к суре под названием «Мухаммад». Вот ее ключевая фраза: «Либо милость потом, либо выкуп» (47:4).
Эта фраза появляется в стихе, где говорится о поведении неверующих, с которыми сражались (и которых победили) мусульмане:
А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то — удар мечом по шее: а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы. Либо милость потом, либо выкуп, пока война не сложит своих нош.
Для сэра Саида этот аят означает не просто предел отношения к пленным на войне, но и категорическое отрицание любого рабства. В данном откровении скрыт призыв к освобождению рабов. Поскольку этот стих ниспослан незадолго до смерти пророка, когда он только что вернулся в Мекку во время знаменитого мирного паломничества, сэр Саид называет его «стихом освобождения» («аят хуррийа»). Он считал это послание применимым ко всем мусульманам на все времена. В том, что на него не всегда обращали должное внимание, сэр Саид видел вину не Корана, а предыдущих поколений верующих — или непросвещенных читателей его собственного поколения. Им не удалось уловить смысл откровений Книги.
Что касается вечного вопроса о многоженстве, сэр Саид не согласен ни с нападками миссионеров, ни с критикой поведения мусульман востоковедами. Вместо этого он показал: ключевой элемент для обоснованного мусульманского толкования и рационалистами, и модернистами лежит в первых аятах суры «Женщины»: