С историей ‘Исы, последнего пророка перед Мухаммадом, как будто бы не связана никакая катастрофа, но он явится предшественником великой, всеобщей и окончательной катастрофы — Судного дня, предупредить о котором в последний раз и послан к людям похожий на ‘Ису Мухаммад. В послекоранических сказаниях ‘Иса стал одним из главных героев рассказов о событиях, которые будут предшествовать Суду. Спустившись с небес, он убьет страшного Антихриста-Даджжаля и установит вместе с аль-Махди царство справедливости на земле.‘Иса, без сомнения, был хорошо известной в Аравии фигурой. На полуострове, во всех его областях, жило много христиан, как местных — арабов, так и пришлых торговцев и отшельников. Христианство было распространено при дворах аравийских царей — Гассанидов, Лахмидов, Киндитов, среди йеменской знати. Многие из знаменитых доисламских поэтов Аравии были христианами. Среди них поэт VI в. из Хиры — ‘Ади ибн Зайд, в чьих стихах часты библейские мотивы. В Аравии знали и о Священном писании, ниспосланном ‘Исе, называли его Инджиль (Евангелие). Однако в отличие от многих других пророков имя ‘Исы едва ли могло быть когда-либо оторвано от его религиозного смысла, от христианства. Об этом косвенно свидетельствует и Коран. К каждому рассказу об ‘Исе добавляются полемические примечания, указывающие на различие мусульманского и христианского подходов к образу ‘Исы-Иисуса.
В коранических рассказах об ‘Исе есть несколько деталей, удивляющих читателя и не раз толковавшихся как грубые ошибки Мухаммада, якобы плохо знавшего то, о чем он говорил. Как и во многих других подобных случаях, эти обвинения в «ошибках» основаны более на враждебности к исламу и нежелании искать иные объяснения, чем на ученом анализе.
Между тем именно анализ источников коранического образа ‘Исы дает нам уникальную возможность заглянуть в религиозную обстановку в доисламской Аравии. В частности, они проливают некоторый свет на те неканонические и гностические представления и воззрения, сторонники которых находили себе в Аравии убежище и последователей. Часто именно их взгляды были для аравийцев христианством. Иногда Коран именно с ними полемизирует, а порой он принимает их как правильные, противопоставляя тому, что было тогда более или менее каноническим.
Иронию исследователей вызывали два места в коранической истории Марйам, где говорится о ее родословной. В суре «Марйам» (19:28/29), когда Марйам приходит к своим сородичам после рождения ‘Исы, они обращаются к ней с упреками и называют ее «О сестра Харуна…». У Марии, матери Иисуса, не было брата по имени Харун-Аарон. Но у библейских Моисея и Аарона была сестра по имени Мирйам (произношение Септуагинты — Марйам, в восходящем к ней русском тексте — Мириамь). Она считалась пророчицей (Исход 15:20: «Мирйам пророчица, сестра Ааронова»). Из этой фразы Корана не раз делался вывод, что Мухаммад просто перепутал одну Марйам с другой. Такой вывод хорошо вписывается в общую концепцию Корана как собрания плохо понятых обрывков Библии. Однако он далек от реальности.
Мухаммад и его окружение не могли не знать, сколь большой разрыв во времени (пусть и эпическом, а не историческом) разделял Марйам ‘Исы и Марйам Мусы. Более того, как мы увидим ниже, коранический рассказ о Марии свидетельствует о хорошем знакомстве с так называемым Протоевангелием Иакова, тем самым апокрифическим текстом, откуда все христиане черпали сведения и сказания о рождении Марии и о ее родителях. Сестра же Мусы в Коране по имени не названа, но она в Коране упомянута. Она действует сама по себе, следя за судьбой пущенного плыть по воде младенца-брата (20:38-40/41; 28:7/6-13/12). Поэтому для называния Марии-Марйам сестрой Харуна должно искать иное объяснение, чем просто путаница.
В другом, уже мединском рассказе о Марйам и ‘Исе мать Марйам обещает богу своего еще не рожденного ребенка (3:35/31), т.е. Марию. Это — история из христианского предания о Марии. Но снова появляется такая же путаница. Мать Марии названа «женой ‘Имрана», т.е. матерью Харуна и Мусы, т.е. опять же Марйам — «сестра Харуна». Таким образом, Коран два раза подчеркивает родство Марйам с родом Мусы. Однако слово «сестра» не обязательно должно обозначать прямое родство, оно может означать и «соплеменница». Скорее всего тут не ошибка, а стилистически сложная метафора[125]. За ней стоит представление о родстве двух великих пророков. Подобное представление вполне в духе раннего иудео-христианства, пытавшегося сохранить некое единство двух религий.