Имя упомянуто в списке пророков, поэтому естественно искать первые аналогии среди ветхозаветных персонажей. Единственный ключ к поиску — имя, а оно многозначно. Поэтому и в средние века, и в наши дни с ним связывали множество различных персонажей, чаще всего — Иезекииля, иногда — Осию, Захарию и т.д.[137].
Видимо, в истоках этого образа действительно лежит ветхозаветный герой. Однако пришел он в Коран из устных преданий, где имя его было арабизировано или заменено арабской кличкой. Упомянут Зу-ль-Кифль два раза как лицо известное. Науке еще предстоит реконструировать этот и другие циклы аравийских преданий и неканонических библейских сказаний, из которых в Коран попали и эти, таинственные, и другие, более знакомые пророки Корана.
Несколько ветхозаветных персонажей узнаются по имени легко. Среди них — «праведник» Ильяс. В суре «Стоящие в ряд» («ас-Сафат», 37) после эмоционального, резко ритмизованного рассказа о Судном дне, рае и аде Аллах напоминает людям, что он прежде уже посылал увещевателей. Люди их не послушали и за то были наказаны. Пророков же, гонимых соотечественниками, Аллах облагодетельствовал. Эта часть суры тоже своеобразно ритмизована. Упоминание каждого из пророков вводится или завершается рефреном «Мир (ему)!». Все пророки, названные тут, встречаются в Коране многократно. И среди них Ильяс, о котором Коран рассказывает (скорее, упоминает) лишь однажды.
Ильяс был одним из посланников Аллаха. Он призвал своих соплеменников прекратить обращаться за помощью к Ба‘алу, а молиться Аллаху, «лучшему из творцов». Люди пророку не поверили. Все неверующие будут наказаны. В конце стоит славословие, в котором имя пророка (видимо, ради рифмы) дано в несколько иной форме — не Ильяс, а Ильясин: «Мир Ильясину!» (37:123-130). Звукосочетанием ин/ун оканчиваются все аяты этой части суры.
Сура по происхождению мекканская и принадлежит к числу наиболее совершенных с точки зрения художественной формы частей Корана. Краткий рассказ об Ильясе как бы особенно выделяется тем, что приведен единожды, и именно здесь. Выделяет его и упоминание имени божества, которому поклонялись неверующие,— Ба‘ал. В аналогичных историях о пророках, кроме истории Нуха, имена языческих божеств не называются. Здесь же Ба‘ал резко звучит как дополнительный эмоциональный всплеск, противоположенный стоящему рядом термину рабб. И Ба‘ал и рабб означают одно и то же — «господин», «хозяин». Но рабб в Коране — всегда Аллах. Не совсем обычно и утверждение, что Аллах был изначальным божеством сородичей Ильяса, но они оставили его ради Ба‘ала: Аллах — «Господь отцов ваших первых». Значительно чаще упоминание «отцов первых», предков, появляется в Коране в устах противников пророка, стремящихся защитить веру отцов от новшеств Мухаммада.
Возможно, что это связано с проповедью Мухаммада. Для пророка одной из сложнейших проблем был как раз вопрос о разрыве с традициями предков. Одним из возможных ответов на обвинения в искажении веры предков было утверждение, что многобожие не изначально, а само есть искажение «первой» веры. Поэтому столь большое значение придавалось Ибрахиму, и предку и первому единобожнику. Этому созвучно и объяснение проповеди Ильяса восстановлением древней веры.
Корнями своими рассказ об Ильясе восходит к известной истории в Первой книге Царей (18) о том, как пророк Илия боролся со жрецами Ба‘ала. Некоторые детали коранического текста, в частности форма имени, указывают на то, что библейский рассказ дошел до Корана через христианскую среду[138]. Этому есть и внутрикораническое косвенное подтверждение. Ильяс назван в Коране еще один раз в цепочке упоминаемых один за другим древних пророков (6:85). Эта цепочка разорвана аятами на три группы: а) Дауд, Сулайман, Аййуб, Муса, Харун; б) Закария, Йахья, ‘Иса, Ильяс; в) Исма‘иль, аль-Йаса‘, Йунус, Лут. Ильяс, как видим, оказался рядом с христианскими фигурами. Видимо, для Мухаммада и его соплеменников имя пророка было более созвучно именам христианского предания.
В списке облагодетельствованных Аллахом пророков в мекканской суре «Скот» («аль-Ан‘ам», 6:84) между Сулаймаиом и Йусуфом назван Аййуб, библейский Иов. Как предшественник Мухаммада он упомянут и в мединской суре «Женщины» («ан-Ниса‘», 4:163/161) между ‘Исой и Йунусом. История Аййуба представлена верующим как назидательный пример того, что Аллах в конце концов всегда помогает тем, кто полагается на него и предан ему, как бы велики ни были обрушивающиеся на человека несчастья. Как мы видели, эта идея пронизывает и коранический рассказ о Йусуфе. История Йусуфа изложена очень подробно. Об Аййубе говорится кратко и отрывисто, в виде двух диалогов в двух мекканских сурах. Это хороший пример коранической стилистики: для доказательства определенной идеи цитируются лишь отдельные места некоего рассказа, который целиком должен под влиянием такого цитирования восстанавливаться в сознании знающих его слушателей. Мы же можем понять фабулу только благодаря знанию библейской истории или комментария.