– Вы назовёте мне его? – спросила баронесса, не смея пока верить своим догадкам.
– Но это было ваше имя, мадам! – Полина Андреевна посмотрела на неё с такой надеждой, что баронесса ощутила в груди почти отчаянье.
– Совсем другое имя ожидала я услышать от вас, – баронесса всё-таки продолжала что-то сопоставлять в уме. – Среди моих многочисленных знакомств нет человека по имени Джованни. Или это фамилия? Скажите, а вы сами не видели того медальона или каких-то знаков на гонце, когда он был у вас в гостях живым и здоровым?
– К сожалению, нет, – ответила Полина Андреевна. – Я только и ждала дня, когда смогу всё рассказать вам. Когда я услышала из его уст знакомое имя, я тут же стала думать, как устроить нашу встречу. Я стала намекать опекуну, а потом и просить о поездке в столицу, да так, что он понял, что это имеет для меня важность и значение. Сначала он просто наотрез отказывал, но после, видимо, по совету Пендоцкого, поставил условие. Он тратит деньги и время на поездку, но по возвращении я становлюсь его супругой. Мне было дорого время, и я согласилась. Дала слово. Теперь я только на вас уповаю, потому что просто огласить деяния моего опекуна я не посмею никогда. Я случайно слышала их разговор с Пендоцким перед отъездом, не про меня вовсе, нет. Но тот наставлял его перед поездкой и давал ему указания. Как я поняла, и в городе, и по всей дороге у Пендоцкого есть свои люди, причём такого плана, что не остановятся ни перед чем – «на все случаи», как сказал он барону, сообщая, где и как их найти. Я боюсь, что не проживу и дня, даже если меня оградят от самого барона Качинского.
– Милое дитя! Мы уже испытываем его терпение и нам пора расставаться, – Мария была под впечатлением от рассказа Полины, но понимала, что сейчас предпринять им действительно нечего. – Обещаю, что сделаю всё возможное по вашему делу. И прежде всего хочу заверить вас в моём полном восхищении вашей силой, выдержкой и самообладанием. Я горжусь, что мы находимся в родстве! Многое будет зависеть от того, что решит ваш опекун – остаться здесь или увезти вас обратно в ваши болота. В любом случае дайте мне знать об этом. Пишите открыто. Мы сейчас договоримся о тайном языке, и все будут принимать написанное за простую женскую болтовню. Маргаритка – цветок из венка невесты. Если вы упомянете её, то я пойму, что вас увозят. Розы – мои любимые цветы, говоря о них, вы сообщаете мне, что пока остаётесь рядом. Можете при случае вспомнить наше родство, а я его не скрываю, и предложить мои услуги по ведению вашего заказа у Анриетты, если он всё-таки увезёт вас отсюда. Это станет дополнительным поводом для переписки между нами. Ничего не бойтесь! До конца октября ещё уйма времени. И да! На крайний случай опасности. Ядовитые лилии! Напишите про них! Я пойму, что вам что-то угрожает и нужно действовать срочно.